Терри Лоуренс - Мужчина достойный любви

Она откинулась на спинку дивана и поджала под себя свои длинные ноги, как бы защищая их.

— Почему у меня такое чувство, будто ты одновременно выносишь и меня из своей жизни?

Он хотел как раз внести ее в свою жизнь. Но вначале нужно подобрать слова. Он же пришел, чтобы сделать ей предложение. День, когда он обратится к ней с просьбой вступить с ним в брак, должен быть самым счастливым в его жизни. Вместо этого он испытывал замешательство, путался в самых простых словах, болтал о мелочах, гирляндах, приглашениях, о тех тривиальнейших делах, что отняли у него эти две недели, в то время, как мысленно он сражался сам с собой, перебирая варианты обращения к ней и обдумывая, что он в состоянии ей предложить.

Просить женщину доверить мужчине собственную жизнь все равно, что выбирать, какой проводок перерезать в мине с сюрпризом. Если она скажет «Нет», пусть будет так, и все кончится.

Он встал с дивана и деловым шагом подошел к двухстворчатой двери. Сказал пару слов горничной, слишком долго задержавшейся в коридоре, обмахивая перьевым опахалом бронзового Адониса. Обеспечив невмешательство со стороны посторонних, он плотно затворил двери и вернулся на диван.

Рейли подсознательно похлопал себя по жилетному кармашку, когда садился. Ему следовало позаботиться о кольце для нее, когда он летал в Лондон, — больше ему не предоставилось времени. Это было совершенно не в его ключе: не позаботиться о столь важном обстоятельстве. От этого он чувствовал себя неловко и не в своей тарелке. Как человек, который влюблен. Однажды он уже чувствовал себя подобным образом: в Северной Ирландии. На этот раз ему нужны были гарантии прежде, чем он отдаст душу и сердце.

Она повернулась к нему спиной, шаря в стопке приглашений.

— Во всех этих прелюдиях нет нужды, Рейли.

Сердце у него содрогнулось. Она отвергает его еще до того, как он к ней обратился.

— Я все понимаю. — Она рассмеялась, и на лице у нее появилась кривая ухмылка, а в глазах такое выражение, которое она бы не хотела, чтобы он увидел. — Твой хозяин женится. Твоя работа сделана. Ухаживание за мной явилось дополнительным вознаграждением. А также великолепным примером твоей проницательности. Ты, действительно, продумываешь все до мелочей. Когда Хелена говорила об отъезде, рядом с ней была я, чтобы ее отговорить. Потому что ты влюбил меня в себя. Блестящая работа, Рейли.

Он схватил ее за плечи и повернул к себе с несдерживаемой яростью.

— Ты никогда не была моей работой.

Она свысока поглядела на него, отказываясь получать выговор за фантазии, которые даже в ее представлении граничили с паранойей.

— Откуда мне это знать? Что я должна думать? Ты со мной не разговариваешь. В течение двух недель ты меня избегаешь.

— Я все это время думал.

— Составной частью чего я являюсь?

— Ты сама по себе — целиком и полностью.

— Тогда почему же ты не допускаешь меня к себе? Почему ставишь между нами преграду?

— Я не был уверен в том, что ты мне скажешь.

Ее ищущий взгляд встретился с его встревоженным взглядом.

— Я скажу то, что пытаюсь сказать тебе уже две недели. Я люблю тебя. Тебе от этого больно?

— Больно от того, что ты можешь покинуть меня в любое время.

Она глубоко и медленно вздохнула, собираясь с силами.

Он потянулся к ней, не желая допустить, чтобы она отодвинулась от него хотя бы на миллиметр. Погрузил пальцы в шелковое тепло ее волос, губы его оказались совсем рядом с ее губами, а дыхание его обжигало ее лицо.

— Мне надо быть уверенным в том, что ты останешься независимо от того, что случится с ними. Я не могу позволить, чтобы мы висели на ниточке, Мелисса.

— Я люблю тебя.

— Скажи, что ты моя.

— Твоя.

— Навсегда?

Она рассмеялась, на этот раз дерзко, и провела рукой по его лицу.

— Ты же знаешь, что я не верю ни в какие «навсегда». Зато теперь я верю в любовь. Ты научил меня в нее верить. Ты чудесный человек, Рейли.

— Ты здесь счастлива?

— Более, чем когда бы то ни было.

— Тогда оставайся. Выходи за меня замуж.

— Ты же знаешь, что для нас это невозможно.

Он обнял ее лицо ладонями, взяв в руки драгоценность, самую дорогую для него.

— Я не шучу. Я хочу, чтобы ты была здесь.

— Я и так твоя. Только не проси…

— А почему?

Она высвободилась из его объятий. Он каким-то образом догадывался, что все быстро развалится, что достаточно будет одного неверного движения, неловкого слова.