Терри Лоуренс - Мужчина достойный любви

Она закрыла глаза и качнулась в его сторону. Приготовилась к очередному поцелую; повинный в этом уголок ее души жаждал его. Вместо этого она получила то, что хотела: отстранение. Он убрал руки.

Дрожа, она раскрыла глаза и стянула лацканы пиджака. И с радостью почувствовала, что ее голос звучит громко и складно.

— Я хочу довести до вашего сведения, что я не испытываю страданий от неудовлетворенного желания, не собираюсь липнуть к кому бы то ни было, впадать в отчаяние или соответствовать каким-либо иным стародевским терминам, которыми вы любите пользоваться, когда соблазняете приехавших в гости женщин.

— Но вы не гость.

— Тогда кто же?

Рейли прекрасно знал, кто она, точно так же, как знал каждый миллиметр этих лесов. Она была женщиной, которую он желал. И если он собирался удержать ее здесь, то ему надо было действовать намного более продуманно и разумно, чем до сих пор.

— Пора возвращаться в дом.

Двигаясь по дорожке, освещенной его фонариком, она обрушивала на него одно обвинение за другим. Он же стойко их выдерживал.

— Самое время четко заявить вам о своих взглядах. Я не верю в брак. Я не верю в любовь. Ваш рассказ про ванну, и надлежащее обращение, и все такое прочее был очень мил, но я не верю в представления на одну ночь.

— Я имел в виду четыре ночи.

Ну почему он не кинется на нее, очертя голову, и они вдвоем не вознесутся к небесным наслаждениям? Она резко повернулась к нему лицом. Он вздохнул и поднял руку, предупреждая дальнейшие словоизлияния.

— Обещаю, что в течение этих четырех дней я и близко к вам не подойду.

— Ладно. Хорошо. — Она повернулась и пошла вперед, пока ее намертво не остановила посреди тропинки пришедшая в голову мысль.

— А как насчет ночей?

Он усмехнулся.

— Ночью тоже.

— Чудесно. — И, победно вскинув голову, она двинулась вперед.

Рейли подсветил ей то место, где начиналась гравиевая дорожка. Лунный свет покрыл землю ковром бледного сияния. Дымчатые тени бегали у нее по волосам. Бледно-голубые точечки целовали ей щеки. Рейли направил фонарь прямо перед собой: лучик взбирался по задней стороне джинсов, ласкал ее округлый зад, пока не угнездился у нее между ног. С отвращением к самому себе Рейли щелкнул выключателем.

Мелисса от резкого звука подпрыгнула и пошла быстрее.

Рейли задумался, а будет ли в темноте ее кожа иметь другой вкус, будут ли ее груди в темноте так же сладки, будут ли тени между ее грудями беречь мускусный аромат, подобный тому, что он вдыхал у нее за ушами.

Он откашлялся и подумал о четырех длинных днях и ночах, когда он будет мучать себя воспоминаниями. Если бы он повел себя иначе, то смог бы увести ее к себе в спальню. И, может быть, не понадобилось бы идти так далеко. Может быть, он занялся бы с ней любовью прямо в кухне, на холодном полу или на длинном дубовом столе. Тела их извивались бы и сплетались, отражаясь в блестящей меди кухонной посуды.

Фантазии его приобретали все более дикий оттенок по мере того, как приближался дом. Но мечты пасуют перед реальностью. Она сказала «нет», оставив его в состоянии готового взорваться детонатора.

Но это не прежняя его работа. Ошибки, совершенные здесь, можно исправить. Иногда жизнь предоставляет повторный шанс. И он вознамеревался воспользоваться им.

— Мама пригласила нас пообедать сегодня вечером с лордом Реджи.

— Он или лорд Дарби, или Реджи, или «сэр».

— Или папа?

Улыбка так и застыла на лице у Мелиссы. Ей не хотелось, чтобы Аврора лелеяла несбыточные надежды, особенно после того, как Хелена дала ей указание складывать вещи.

— Ты же знаешь, что мы планировали уехать завтра.

— Может, и уедем. А может, и нет, — нараспев проговорила девочка. В голубых глазах ее бегали искорки, точно она знала такое, чего не знала осмотрительная няня.

— Только не надо надеяться на слишком многое, куколка.

— А я и не надеюсь.

— Тогда ты лучший человек, чем я, о, Гунга Дин! — Мелисса стала щекотать Аврору, и та, спасаясь, схватила с полки пропахший пылью том Редьяра Киплинга. И Мелисса подумала: о, если бы бегство от жизни было столь же легким, как бегство в книги.

Сколько она ни пыталась выбросить Рейли из головы, он не желал уходить. Она винила в этом дом. Он напоминал ей Рейли своей солидностью, надежностью, предусмотрительностью. Как бы ей хотелось, чтобы ее собственный дом был таким! Все делалось согласно высказанным им распоряжениям. Он все прочно держал в руках. А она знала, что такое — прикосновение его рук.