Элизабет Питерс - Обнаженная дважды

Дальнейшие поиски показали, что единственным Кирби, зарегистрированным в этом особенном университете, был тридцатидевятилетний выпускник с явной примесью восточной крови.

Крис посмеивался над этой историей, но когда его самого спросили о личной жизни Жаклин, он правдиво ответил, что знает не более других. Он не хотел знать. В его функции входило успокаивать взвинченные нервы своего клиента, поддерживать хрупкое «эго» писателя и постараться отвлекать его от совершения катастрофических трат денег и времени, но он считал себя обязанным играть роль психиатра или адвоката. Несмотря на все ее недостатки, Жаклин никогда не будила его в три часа утра, угрожая покончить самоубийством или требуя внести за себя залог. Его устраивало знать не более того, что ему было нужно для успешной работы. Рассматривая свою собеседницу, окруженную со всех сторон накидкой, делавшей ее похожей на павлина во время линьки, он считал невозможным подумать о ней как о бабушке.

Появление официанта, предложившего меню, на какое-то время отвлекло внимание Жаклин. Но после того, как писательница отказалась от третьего стакана и решила перейти к салату, она вернулась к объекту разговора — как это делает кот с мертвой мышью, подумал Крис.

— Неправда, что это не относится к делу, Крис. Я попала в крысиные гонки, и мне они больше не приносят удовольствия. Признаю, я это делала; я корчила рожи в камеры и выдумывала остроумные, резкие замечания.

— Многие из которых ты украла у Дороти Паркер.

— Об этом знаем ты и я, но подавляющее большинство собравшихся в аудитории никогда о ней не слыхивали — как и про любого другого автора, за исключением тех, кто в последнее время написал бестселлер. Люди не читают, Крис. Даже те из них, которые связаны с книгами. Я знаю, что преувеличиваю, говоря это. Вряд ли найдется более трех издателей, способных похвастаться тем, что никогда не читали романы. Но… — Она прижала руки к вискам. — Мне необходимо убежать от всего этого. Мне необходимо уехать из Нью-Йорка и обратиться к созерцанию моего пупка или моей души. Возможно, последнее будет для меня более интересным, так как это эстетичнее.

— М…

— Крис!

Резко взметнувшийся тон ее голоса заставил его подпрыгнуть на месте.

— Что?

— Что-то тебя раздражает, — заявила Жаклин. — Ты ерзаешь, как провинившийся школьник, и избегаешь смотреть мне в глаза.

— Ну…

— Я что-то не так сказала? — Она закатила глаза и придала лицу независимое выражение, однако заинтересованность, сквозившая в ее голосе, была искренней.

— Нет. То есть да. Я имею в виду… — Крис сделал глубокий вдох. — То, что ты сейчас сказала, действует на нервы, хотя так не должно было быть. Я знаю, что ты испытываешь. Мне тоже хочется вырваться из их крысиных гонок. Я выхожу из игры. Удаляюсь на покой.

Лицо Жаклин побелело. Она уставилась на него, открыв от изумления рот. Крису показалось, что пауза длилась очень долго. Наконец она издала вопль.

Звук не был очень громким или продолжительным, однако он был достаточно пронзительным, чтобы головы сидящих за соседними столиками стали поворачиваться в их сторону. Жаклин потянулась руками к своему горлу.

— Боже, Боже мой! Ты не сделаешь этого. Ты не можешь поступить так со мной. После всех лет… После всего, что мы сделали вместе… — Она осела вперед, перья на шляпе приспустились.

Крис прокашлялся.

— Жаклин…

Жаклин выпрямилась в кресле. Ее глаза светились смехом — и чем-то еще. Глядя на нее, Крис почувствовал некоторое удовольствие, даже дурацкое поведение писательницы раздражало его не так, как раньше.

— У тебя в перьях застряли крошки рокфора, — заметил он, стряхивая их своим платком.

— Я люблю тебя, Крис, — прошептала Жаклин. — Прости за мою несдержанность, но я не смогла справиться с собой. У тебя был такой виноватый вид, я подумала, что ты собираешься объявить о своем грядущем заключении за мошенничество, о своей свадьбе или о чем-нибудь еще, таком же серьезном. Ты ведь не думал о том, что я устрою сцену, а?

— А разве не так?

— Только маленькую-премаленькую. Признайся, ты был бы разочарован, если бы я встретила твое решение холодно.

— Я думал, что ты попытаешься отговорить меня.

— Это надо сделать?

Крис покачал головой.

— Я переделывал свой дом в Мэне более года. Теперь он готов, как и я. Я хочу сесть на кусок скалы и размышлять там несколько лет. Половить рыбу, покататься на лыжах, заняться каким-нибудь хобби…