Норман Богнер - Комплекс Мадонны

— Не желаете кофе, мистер Франклин?

— Да, благодарю вас.

— Я пригласил стенографиста, и минут через двадцать прибудут оба следователя, ведущие это дело.

— Рад видеть, что я попал в хорошие, умелые руки.

— Мистер Франклин, опустив то, что вы замешаны в этом деле и признали свою вину, не может ли наше ведомство чем-нибудь быть вам полезным?

— Вы всегда проявляете такое великодушие?

— В этом нет ничего необычного. Мы имеем дело с конкретными людьми; некоторые являются закоренелыми преступниками, другие — нет. Например, если вы дадите какое-либо оправдание этому преступлению, нам это очень поможет.

— Чем?

— Вы сами не убивали этого человека, и, насколько я понял, в ваши намерения не входило, что грабители будут вооружены и станут предпринимать какие-либо насильственные действия.

— Обстоятельства таковы, что они были вооружены. Старик-портье мертв.

— Итак, для чего вам понадобились эти архивы и записи?

— Это мое личное дело. Мои побуждения не должны обсуждаться здесь, и то, почему я сделал так, как я сделал, не укладывается в логику, поэтому я предпочитаю оставить все как есть. Я купил билет и пришел оплатить его. Почему я оставил свою машину там, где я ее оставил, выходит за рамки вашего расследования.

— Вы не хотите, чтобы вам помогали? — искренне спросил Сэндфорд.

— Не особенно. Помимо всего прочего, я виновен во вторжении в личные дела одного человека, — вам это может показаться невразумительным в свете убийства и ограбления, но мою совесть это беспокоит не меньше. У людей есть тайны. Если бы они предназначались для широкой огласки, они — и это главное — не были бы тайнами. У меня тоже есть тайны, мистер Сэндфорд.

— Но что-то нужно учесть и в отношении человеческого сострадания… смягчающие обстоятельства.

— Я не ищу для себя оправданий, зачем этим заниматься вам?

— Ну, если быть искренним… я много времени занимался этим делом. Я… много знаю о вас как о человеке, и о ваших делах и, несмотря на то, что вы сделали, уважаю вас. Я встречался с вашим сыном и его невестой, с вашим компаньоном. Ваш адвокат, Джон Дейл, держит со мной контакт с самого начала, и, если только я не совсем плохо разбираюсь в людях, это все — замечательные люди… люди, которые что-то вносят в наше общество, а не пытаются урвать от него, и все они единогласны, высказывая уважение и симпатии к вам. Помимо них, я встречался с банкирами, брокерами фондовых бирж, аудитором штата, инспектором Финансового управления… Ходило много слухов. Растрата, подлог. Были разговоры о судебном преследовании ваших капиталов. Но никто не смог обвинить вас… Поэтому я озадачен.

— Вы разговаривали с доктором Фрером и его… пациентом?

— Да, разговаривал. Доктор Фрер очень извинялся по поводу того, что сделал, но кроме этого…

— Этот человек — слизняк!

Сэндфорд моргнул, обрадовавшись тому, что наконец вызвал у Тедди какое-то чувство. Пройдясь по комнате, он зажег сигарету, рассеянно забыл закурить ее и уставился в окно на пустынный сквер на берегу реки. Принесли кофе и датские булочки. Кофе пришлось пить из банок. Сэндфорд, оправдываясь, сказал:

— Прошу извинить. Раньше у нас были чашки, но их стащили.

— Я к этому привыкну. Мне ведь придется, так?

— Доктор Фрер не испытывает к вам неприязни. Даже больше, он относится с сочувствием и пониманием.

— Это его обыкновенные уловки. Тридцать пять долларов в час — и он создаст проблемы, которых и в помине не было. Придя к нему с тонзиллитом, выйдешь раковым больным. Именно так он лечит…

— У меня сложилось другое впечатление. Фрера проверили. Он — вовсе не модный шарлатан, охотящийся за жертвами, а хороший психиатр, не хуже многих в нашем городе.

— Как вы пришли к такому заключению?

— Поскольку я сам не разбираюсь в этих вопросах, то обратился к специалистам, к чьим услугам прибегает наше ведомство, и они сказали, что хотели бы иметь доктора Фрера в своем штате.

— Цеховщина… один лжет, остальные клятвенно подтверждают его слова.

— Вижу, мне не удастся переубедить вас… Вам неприятно признать то, что он действовал в интересах своего пациента. Он просто был вынужден заявить в полицию.

Тедди встал, внезапно потрясенный этим открытием. Его рот плотно сжался, а любезная спокойная самоуверенность, которую он демонстрировал до сих пор, уступила место агонизирующему сомнению по поводу верности Барбары.

— Должно быть, вы ошиблись…

— По поводу чего? — вставил Сэндфорд.