Ежи Косински - Игра страсти

Он не знал, на что ему решиться. Как ему дать о себе знать, не напугав ее? Если она испугается, они могут разбиться. А что, если она вытащит из бардачка пистолет и выстрелит в него?

Он попытался разглядеть, что скрывается в темноте. Похоже на то, что лес подступал к самым обочинам ухабистой дороги. Ванесса вела теперь машину осторожно, что уменьшало вероятность аварии в том случае, если он ее напугает. Ждать больше нельзя. Подавшись вправо, он наклонился к пассажирскому сиденью. Она успела выжать сцепление и была готова переключиться на другую передачу. Тут-то он и появился.

Девушка испуганно открыла рот, но не произнесла ни звука, а навалилась на руль. Рычаг стоял на нейтрали, и машина продолжала катиться вперед. Ее правая рука сжимала рычаг переключения передач, а левая — руль. Фабиан не мог определить, инстинктивно она это сделала или сознательно, но, когда он подался вперед, девушка нажала на педаль тормоза, и машина остановилась. Лишь в этот момент Ванесса закричала, и это был душераздирающий крик.

Свет фар уперся в деревья: машина стояла под углом к дороге. На датчике уровня давления масла горела красная лампочка. Фабиан кинулся вперед, левой рукой зажав Ванессе рот, а правой выключил зажигание и фары. Девушка пыталась освободиться, но не смогла повернуться к нему лицом. Он чуть ослабил хватку, но ладони не отнимал. Средним пальцем нащупал шрам и, словно боясь открыть старую рану, почти перестал закрывать ей рот.

Ванесса дрожала, от нее исходил такой жар, что рука Фабиана взмокла от пота.

— Я не причиню тебе вреда, — яростно шептал он ей на ухо. — Не причиню, — повторял он, почти ослабив усилие.

Она кивнула головой, и он почувствовал, что мускулы рта у ней перестали напрягаться. Он убрал руку от ее лица.

Продолжая цепляться за руль, девушка, казалось, готова была потерять сознание. С усилием она выпрямилась и повернулась к нему. Узнав его, она открыла рот, но ничего не сказала. Придвинувшись ближе, он обнял ее. Она все еще дрожала.

— Это я ее тебе преподнес, Ванесса, — произнес он, указывая на розу, лежавшую на приборной доске.

— Фабиан! — закашлявшись, хриплым голосом неуверенно воскликнула она. — Как ты меня напугал! — Она обхватила его обеими руками, затем, отодвинув от себя, стала внимательно вглядываться. — Ты совсем не изменился! — При зеленоватом освещении Фабиан увидел знакомый шрам на ее верхней губе.

Ванесса Стэнхоуп вошла в жизнь Фабиана, улыбнувшись ему со страниц журнала «Невеста в седле».

Он обратил на нее внимание не только потому, что она принадлежала к семейству Стэнхоупов, но и потому, что на фотографии выглядела соблазнительно: выразительные глаза, высокие скулы, роскошные волосы, крупный рот, ровные зубы — все, что нравилось ему в женщине. Особую прелесть придавал ей шрам на верхней губе, заставлявший задуматься. Судя по подписи под снимком, это была «юная красавица, блестящая студентка, превосходная наездница». Там же сообщалось, что Ванесса живет с родителями в Тотемфилде. Как Стелла заставила его отправиться в Шелбивилл, так и Ванесса стала главной причиной его появления в Тотемфилде. Вскоре после получения от Фабиана заявки владелец конюшен «Двойные удила» взял его к себе инструктором верховой езды.

Как следует устроившись на новом месте (учеников у него было достаточно), Фабиан позвонил Ванессе. Он поздравил ее с успехами, о которых сообщалось в журнале, мимоходом упомянув о собственных достижениях и отличиях, и пригласил ее на занятия в одну из своих учебных групп.

Польщенная его приглашением, Ванесса сообщила, что успела прочитать все его книги по конному спорту. На следующее утро, с разрешения родителей и директрисы школы, она появилась у него на занятиях. Когда он ее увидел, его охватило такое нестерпимое желание, что это испугало его самого.

Она стала его ученицей. Сопровождаемая взглядами подруг и родителей некоторых других учеников, занимавшихся у него, она появлялась на арене на одной из лошадей, принадлежавших ее семье. Фабиан слышал возгласы одобрения и удивления, вырывавшиеся у зрителей. Он ехал следом за Ванессой верхом на одной из лошадей, принадлежавших хозяину конюшни. Оба двигались легким галопом, совершая при этом полуобороты и выдерживая серпантинный шаг. На многие годы у него в памяти сохранился тот ее образ: облаченная в узкие бриджи, она подается всем телом вперед, ее бедра и ягодицы то прижимаются к седлу, то приподнимаются в такт во время езды рысью. Он помнил ее первый взрыв смеха, когда поймал на лету, словно мяч для игры в поло, тренировочный шлем, слетевший у нее с головы во время прыжка.