Анджела Уэллс - Истерзанное сердце

Наверное, так выглядел Люцифер после последнего и нелицеприятного разговора с Богом, подумала она, позволив себе роскошь ответить на его оценивающий взгляд безмятежным взглядом своих голубых глаз и с удивлением отметив, что вопреки ее представлению о нем, о его неизменной, твердой, как алмаз, воле в этом доме он один успел как-то измениться в этом царстве невозмутимого постоянства! Еще темнее стали круги под глазами, чуть бледнее стало загорелое лицо, вокруг страстных, щедрых на ласку губ появились едва заметные морщины - свидетельство длительного внутреннего напряжения.

И все же в главном он остался прежним. Все та же горделивая и самоуверенная осанка вызывающе мужественного тела, тот же упрямый подбородок и столь знакомое выражение безжалостности, лицо, чуждое нежности и понимающего сочувствия. Неукротимый, подумала она, не в силах скрыть охватившую ее дрожь. Да, точнее не скажешь. Было что-то символическое в том, как несколько секунд назад она в буквальном смысле стояла перед ним на коленях. Поневоле вспомнишь Фрейда. Тэйн. Властелин... господин... повелитель.

Внезапно Сапфира покачнулась, и комната превратилась в погруженный во тьму туннель, поглотив неумолимое лицо Тэйна, исторгнув из нее тихий стон. Она скорее почувствовала, чем увидела, как расстояние между ними сократилось, и по внезапно повеявшему на нее теплу и безошибочно мужскому запаху свежевыбритого лица поняла в тот самый момент, что он подхватил ее в свои объятия и избавил от неудобства приземлиться на слишком жесткий пол.

Несмотря на обморок, сознание не успело полностью отключиться. Еще до того, как ее быстро и без усилий усадили в кресло, мозг вновь почувствовал живительную силу кислорода. Какая самонадеянность с ее стороны посчитать себя готовой к встрече с Тэйном в подобных обстоятельствах. Она явно недооценила силу его воздействия на нее и, возможно, переоценила себя.

- Возьми. Это поможет тебе восстановить силы. - Он протянул ей хрустальный бокал с бренди.

- "Метакса"? Мне? - Она уже успела прийти в себя и окинула его вызывающе насмешливым взглядом. - Но ведь день Святой Доминики будет в январе, а не в июне!

С болезненным удовлетворением отметила она, как побелели суставы его пальцев, обхвативших хрустальную поверхность бокала. Прекрасно, стрела достигла цели! Значит, он не забыл, как однажды, увидев ее с бокалом в руке, он заметил с ядовитым сарказмом, что она, повидимому, каждый день воспринимает как праздник Святой Доминики! Сапфира не поняла, что он имеет в виду, и с чувством спокойного превосходства он объяснил, что имеет в виду событие, когда гречанки празднуют День повитухи.

- Этот праздник имеет сомнительную славу единственного дня в году, когда нашим женщинам позволено быть несколько неумеренными в питье без страха подвергнуться критике за свою невоздержанность, - сказал он со значением.

Незаслуженный выпад глубоко ранил ее. Правда, она действительно каждый вечер перед сном стала выпивать по рюмке бренди, чтобы заснуть, но она вовсе не ожидала, что он оскорбит ее, назвав пьяницей, и боль от обиды все еще не утихла.

- Запомнила? - В устремленном на нее задумчивом взгляде уже не было напряженности. - Ты удивляешь меня. Сапфира. Я всегда думал, что обычаи и культура моей страны глубоко тебе безразличны.

- Я думаю, несправедливость надолго остается в памяти, - сухо сказала она. - Греция никогда не была мне безразлична.

- Значит, причина в самих греках или, точнее, в одном из них, не так ли? - Насмешливость его тона вызывала в ней желание ответить дерзостью.

Понимая, что это небезопасно, она сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с волнением, гордая тем, что может контролировать себя, и спокойно сказала:

- Если тебе хочется так думать, - ее плечи покорно опустились, - у меня нет никакого желания с тобой спорить.

- Твои взгляды явно изменились к лучшему, - мягко заметил он и вновь протянул ей рюмку. - Ну что ж, в таком случае прими свое лекарство - и улыбнись!

- Нет, нет, я не буду, - она сделала отстраняющий жест рукой. - Глупо пить на пустой желудок, особенно в такую жару.

- Ты не завтракала? - От раздражения его лоб прорезали морщинки. Вся его фигура выражала требовательное желание услышать от нее немедленный ответ.

Со вчерашнего дня у нее не было во рту ни крошки. В последнее время она утратила всякий интерес к пище. Чем меньше она ела, тем меньше ей хотелось есть. Она пожала плечами, болезненно ощущая критический, изучающий взгляд Тэйна, от внимания которого не ускользнула ее чрезмерная худоба.