Ги Кар - Плутовка

Вскоре директор оказался на проводе. Прерывающимся голосом директор сказал:

— Месье Дюкесн, я ждал вашего звонка. Мы не знали, где вы находитесь, и потому не смогли с вами связаться.

— Я сейчас в Биаррице, в отеле «Мирамар».

— В Биаррице? — произнес тот удивленно. — Так далеко? Вам необходимо срочно приехать сюда.

— Что случилось?

— С мадам Дюкесн произошел несчастный случай…

— С моей женой? Что-нибудь серьезное?

— Очень серьезное.

— Сообщите скорее ее адрес в Милане!

— Она не в Милане, а здесь.

— В Белладжио? Значит, она вернулась?

— В три часа дня, сегодня. Слишком долго объяснять. Вам необходимо приехать.

— Вы не могли бы пригласить ее к телефону?

После некоторого колебания голос ответил:

— Мадам Дюкесн не может говорить с вами.

— Почему? Она жива?

— Приезжайте, месье. Ваше присутствие необходимо.

Щелчок на другом конце провода положил конец разговору.

На какое-то мгновение Жофруа показалось, что он сходит с ума, но усилием воли ему удалось взять себя в руки и позвонить горничной:

— Не могли бы вы принести мне очень крепкий кофе? Да. Я уезжаю через полчаса.

Затем он спустился в гараж отеля, чтобы подготовить автомобиль к дальней дороге назад.

…На выезде из города Жофруа привычно взглянул на часы: было 3.15 утра. Таким образом, до Белладжио можно будет в лучшем случае добраться к обеду.

Нервное напряжение, усиленное возбуждением от чрезмерно крепкого кофе, подавило усталость. Первые часы Жофруа вел автомобиль как робот — его реакция на меняющийся рельеф дороги была чисто механической. Он как бы слился с машиной в единое целое. И лишь когда первые лучи солнца озарили розовым светом долину Лангедока, ему удалось сконцентрировать свои мысли на невероятной цепочке событий, нараставших в эти последние двое суток как снежный ком.

Один страшный вопрос терзал его: жертвой какого несчастного случая могла стать Эдит? Может быть, она попала под автомобиль сразу же после их расставания? В таком случае ее и не могли видеть в отеле «Дуомо». Видимо, ее отвезли в больницу или в клинику, а она потребовала доставить ее в Белладжио. Однако невероятно, чтобы миланские врачи дали согласие на подобное перемещение, если ее состояние было таким серьезным, как дал понять директор отеля. После этой ужасной фразы: «Мадам Дюкесн не может с вами говорить» — на том конце провода повесили трубку. Говоривший сознательно предпочел эту уловку, чтобы не рассказывать все как есть. Жофруа понял — надо быть готовым к самому худшему.

Ничего бы не случилось, не устремись он в эту бесплодную поездку по зову Иды. Никогда он не простит ей эту разлуку с женой, приведшую к несчастному случаю.

А несчастный ли это случай? Ужасная и безумная мысль пронзила его: поскольку Иды не было в Биаррице, не могла ли она сама спровоцировать инцидент, жертвой которого стала Эдит? Эти две ее телеграммы явно свидетельствовали, что Ида за ними следила и была в курсе каждого их шага… Не укрывалась ли она в непосредственной близости от «Виллы Сербеллони»? Очевидно, у нее был осведомитель в отеле, иначе как бы она могла узнать о его запросе на имя директора отеля «Мирамар»? Именно она перехватила эту телеграмму. И так называемая гроза, и псевдоболезнь были лишь плодом ее дьявольских измышлений. Наконец, узнав содержание его запросов, она дала кому-то указание отправить вторую телеграмму с почты Биаррица. Таким образом, и бедняжка Эдит, и он попали в коварную западню: никто бы не сумел избежать так хитроумно расставленных сетей.

Ида, которую он столько раз пытался защитить от нападок Эдит, оказалась способной на все: для этого теперь имелось страшное доказательство. Эта любовница, доброту и щедрость которой он так по-дурацки расхваливал, явила иное свое обличье. Таковой он ее наблюдал всего лишь раз в жизни, во время их разрыва, и имел неосторожность забыть неистовую, снедаемую ревностью женщину.

Он помнил в мельчайших подробностях эту отвратительную сцену. Спровоцировала ее совершеннейшая глупость с его стороны: после трех лет совместной жизни у него возникла настоятельная потребность избавиться от безумной тирании этой женщины.

Стремление это окончательно оформилось после случайной встречи с некой Мари-Кристиной, девушкой двадцати одного года, притягивавшей его не столько своей красотой, сколько молодостью. Непреклонный закон природы неумолимо толкал молодость в объятия молодости. Речь шла всего лишь о мимолетном увлечении, но Ида обладала даром чувствовать малейшие тайны своего партнера. Жофруа понял это, когда однажды утром она спросила: