Лайза Беннет - Идеальная ложь

— С тобой хочет познакомиться Луиджи, — сказала Ханна почтительным тоном, не ускользнувшим от Мэг.

— Не может быть… из самого «Гуггенхайма» [6] Музей Соломона Р. Гуггенхайма в Нью-Йорке (Solomon R. Guggenheim Museum). ?

— Только познакомиться, — ответила Ханна, вынимая ложкой лимон из своего «эспрессо». — Возможно, когда-нибудь за ужином. Через неделю-две я организую какую-нибудь вечеринку у себя дома. Но не обещаю.

— Ханна, я так тебе благодарен!

— Пойми, Этан, это касается не только тебя. Речь идет также обо мне, моей оценке, моем взгляде на творчество, о моей репутации и успехе моей галереи, в конце концов. Я ничего не делаю просто по доброте душевной.

Хотя Мэг очень устала и пыталась намекнуть, что пора бы расходиться по домам, после ужина Этан настоял на том, чтобы всем вместе пойти в джаз-клуб в Трибека.

— Ты просто обязана разделить со мной радость, — уговаривал он Мэг, когда Ханна пошла в дамскую комнату. — Ты нужна мне, я просто не могу переживать это счастье в одиночку.

И они праздновали! Этан заказал бутылку шампанского, как только они вошли в подвал «Войслес Войс», стены которого были выкрашены в черный цвет. По периметру небольшой комнаты были расставлены два десятка разваливающихся столиков, в воздухе стоял дым сигарет. Небольшое деревянное возвышение в дальнем конце комнаты представляло собой сцену, на которой, должно быть, выступал инструментальный ансамбль. На сцене стояли пианино и контрабас. Они были первыми посетителями, и Мэг почувствовала, что Этан разочарован — вечер внезапно стал терять обороты. Обычно Мэг не пила шампанского после десяти вечера, но в тот вечер приподнятое настроение Этана передалось и ей. Ханне, пожалуй, тоже. Несмотря на то что шампанское было просто ужасным, они выпили всю бутылку еще до того, как ансамбль заиграл старые знакомые песни с таким мастерством, с каким игрок перетасовывает карты. Прозвучали «Осенняя листва», «Звездная пыль», «День и ночь». В руках Этана появилась вторая бутылка шампанского. Музыка играла громко, и он не услышал, как Мэг сказала: «Мне хватит». Он наполнял ее бокал снова и снова. Музыканты играли на удивление хорошо. В какой-то момент шампанское стало казаться вкуснее, и Мэг поняла, что уже пьяна. Потом внезапно в ее руке оказалась сигарета. Ханны и Этана за столом не было. Они танцевали. Она обняла его за шею, он шептал ей что-то на ушко. Сделав шаг назад, он посмотрел на Ханну особым взглядом, который так хорошо знала Мэг. Она не видела лица Ханны, но слышала ее странный смех…

«Они пишут любовные письма, но не мне…»

Музыка Гершвина, казалось, была написана специально для Мэг, но что она сделала, чтобы заслужить ее? Почему Ларк так повезло, она сразу встретила своего мужчину, а Мэг так часто обжигалась, что уже сбилась со счета? Упиваясь жалостью к самой себе, Мэг наблюдала, как Этан танцевал с Ханной на площадке, которая постепенно заполнилась людьми. Ей казалось, что они прижимаются друг к другу слишком тесно. Гибкая и стройная Ханна очень хорошо смотрелась рядом с крупным, сильным Этаном. В какой-то момент ей показалось, что Этан целует Ханну в лоб, но она не была уверена. Точно так же он целовал своих дочерей и ее, Мэг. Это было невинное спонтанное выражение чувства, которое ничего не значило. Последнее, что запомнилось Мэг, — растущее чувство беспокойства.

— Эй, малышка, — кто-то теребил ее плечо, убирая волосы с лица. — Пора домой.

О Боже! Мэг резко выпрямилась. Она спала, опустив голову на сложенные на столе руки.

— Этан, я… должно быть… Который час?

— Два часа ночи. Ты типичная гуляка.

— Что я натворила?

Зал заметно опустел.

— Честно сказать? — Этан сел рядом. — Ты уверена, что хочешь это знать?

— Обычно я не пью так поздно…

— Это и так понятно.

— Скажи мне, что случилось?

Этан засмеялся, отклонился, поправил рукой волосы и сказал.

— Ты храпела.

— Я? — Она оглянулась вокруг. — Где Ханна?

— Я посадил ее в такси. Они скоро закрываются. Давай отвезу тебя домой.

В такси она снова задремала, положив голову Этану на плечо. Он обнял ее, чтобы ей лучше спалось.

— Дом, милый дом! — дверца открылась, и в салон машины проник свет. — Пойдем, ясные глазки.

В лифте сознание немного прояснилось. К сожалению, в голове шумело, а свет в холле вызывал боль, от которой, казалось, вот-вот расколется череп.

— Тебе помочь?

— Я не совсем беспомощна, — произнесла Мэг, мучаясь с замком. Наконец дверь открылась.