Лорна Мартин - Женщина на грани нервного срыва

— И снова все очень странно. Мне страшно лишиться такой надежной опоры. В последние месяцы всякий раз, когда что-то случалось, я успокаивала себя мыслью: «Поговорю об этом с психотерапевтом». Больше я так не смогу. Но в то же время я с нетерпением жду момента, когда попробую жить самостоятельно.

И еще я сказала, что слышала такое мнение: психотерапия — как написание стихотворения. Это занятие никогда нельзя полностью закончить — можно только оставить его и перейти к чему-то другому.

Доктор Дж. со мной согласилась:

— Ваш курс закончился, но это не означает, что завершился сам процесс. Некоторые люди только через много месяцев или даже лет в полной мере осознают, что же произошло с ними на терапии.

Я сказала, что в последние несколько дней не раз представляла себе, как мы с ней попрощаемся. Я представляла, как обниму ее, и подумывала преподнести ей подарок. Я тайком озиралась, присматривая в кабинете какой-нибудь пустячок, который можно было бы унести на память так, чтобы она ничего не заметила. Я даже прикидывала, не сунуть ли в сумку журнал «Нэшнл джиографик» за 1985 год. Я просматривала его в приемной трижды в неделю на протяжении последнего года, но не прочла ни одной статьи.

Она понимающе улыбнулась.

— У нас осталось всего несколько минут. Вы много работали, и я вижу, что в вас многое изменилось.

— Спасибо вам. Раньше я считала, что жизнь слишком коротка и слишком дорога, чтобы тратить ее на выяснение причин своих чувств, страхов, мыслей, поступков. Теперь же я считаю, что жизнь слишком коротка и слишком дорога, чтобы отказывать себе в этом.

Она встала и проводила меня до двери. Впервые.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Я все еще колебалась — не обнять ли ее, как вдруг она подняла руку и положила мне на плечо. Получилось такое полуобъятие.

— Я желаю вам всего самого лучшего. Надеюсь, у вас все сложится хорошо и вы исполните свои желания.

Несколько минут я стояла возле ее дома, наблюдая, как падает легкий снег. Потом развернулась и медленно пошла прочь, зная, что больше мы не увидимся.

Я поняла, что имела в виду Кэти, утверждая, что можно жить счастливо, не выходя замуж и не рожая детей. После многих лет раздумий она наконец поборола свой страх перед обязательствами и завела собаку. Правда, ее избранник — не Майло, бездомная борзая. Его она упустила. Но оказалось, что в мире еще много собак, которые ищут хозяев. Белла ее обожает и ничего от нее не требует. Эмили встретила своего мистера Дарси. Он сделал ей предложение, и она ответила «да». Рэчел решила наконец воплотить в жизнь свою мечту и снять документальный фильм. А для Льюиса-короля скоро многое переменится. Его вот-вот свергнет с королевского трона маленький братик или сестричка. Услышав эту новость, родители откупорили бутылку шампанского и станцевали на кухне Скотта и Луизы импровизированный пасадобль.

Хватит избегать главного, переходите к делу (спасибо, доктор Дж.).

И еще…

Я подумала: да пропади оно все пропадом. И решила в конце концов рассказать Дэвиду о своих чувствах. Разумеется, без подробностей — иначе он с воплями ужаса убежал бы от меня на край света. Мне не хотелось до конца жизни спрашивать себя: «Что было бы, если бы?..» До меня дошли слухи, что у Дэвида и незнакомки не сложилось. Поэтому я решила, впервые в реальной жизни, выложить карты на стол.

Момент истины наступил в результате очередного «случайного» столкновения на вечеринке, любезно срежиссированного Скоттом. Весь вечер я стойко мусолила один и тот же бокал вина, как спортсменка, у которой завтра ответственные соревнования. Уже на улице, под проливным дождем, когда все разошлись по домам, я повернулась к Дэвиду:

— Мне кажется, ты мне… ну… вроде как нравишься.

Говорите прямо. Я поправилась:

— Вернее, ты мне нравишься.

Он улыбнулся — загадочно-вопросительно, как всегда. А потом обнял меня, зацеловал до бесчувствия и понес на руках к закату (то есть к ближайшей стоянке такси). И мы жили долго и счастливо.

Э-э… нет. Все было совсем не так. Реальная жизнь непохожа на голливудский фильм — по крайней мере, у нас, в Глазго.

Вместо этого наступила неловкая пауза. Потом Дэвид пробормотал, что я ему тоже нравлюсь. Но ему кажется, что мы упустили момент, когда два порядком замороченных взрослых человека могут открыться друг другу. Сейчас ему надо сосредоточиться на кое-каких собственных проблемах. Возможно, он просто хотел вежливо дать мне понять, что я для него слишком чокнутая.