Кэрол Мэттьюс - В радости и в горе

— Теперь расскажи мне о своем женихе. Он-то ведь именно тот, кто тебе нужен?

— Джек?

— А что, у тебя есть и другие? Ты о нем почти не говорила, а на тебя это совсем не похоже.

— Джек… — Нос Марты издал неопределенный, раздраженно-нетерпеливый звук. — Он… э… он хороший человек.

Джози сдернула ватно-шерстяной тампон с одного глаза и приподнялась, чтобы увидеть выражение лица Марты.

— «Хороший человек», — передразнила она сестру, скопировав ее бесцветно-вялый тон.

Однако тампоны на глазах Марты остались на своих местах:

— У-гу.

Джози понизила голос:

— А теперь давайте-ка скажем это еще раз, и с выражением!

Но из музыкального центра продолжал литься голос Тэмми Уайнет, певшей о том, что с мужчиной необходимо быть начеку, а Марта хранила молчание, что было ей абсолютно несвойственно. Джози сняла тампон и с другого глаза и выгнулась, чтобы посмотреть Марте в лицо. Даже под слоем быстро твердеющей косметической маски было видно, как недовольно подергивается верхняя губа.

— Что-то не похоже, что у тебя огромное желание поскорее предстать перед алтарем и связать себя клятвой любви и верности с этим «хорошим человеком» на всю оставшуюся жизнь.

— Давай не будем об этом, Джози.

— Что-то здесь не так, Марта.

— Все в полном порядке. Джек приятный, добрый, заботливый…

— Он хороший человек?

— Да.

— Тогда почему ты говоришь о Нем так, как будто это крем от стоматита, который тебе недавно прописали.

Наконец и Марта сняла свои тампоны и выпрямилась на кушетке:

— Потому что я нервничаю, Джози. Завтра мне предстоит сделать то, чего я никогда в жизни не делала. Я волнуюсь, что вдруг мое платье будет плохо смотреться. Или что я что-то напутаю, произнося супружескую клятву. Переживаю, что, не дай бог, креветки на свадебном обеде окажутся несвежими и у всех гостей будет пищевое отравление…

— А причина твоих переживаний случайно не в том, что вся эта свадьба — совсем не то, что тебе нужно?

Открылась дверь, и появились четыре совершенно одинаковые косметички, вооруженные тазиками с водой и каким-то косметологическим инвентарем, глядя на который начинало казаться, что всем этим дамы собираются нанести серьезные увечья каждому, кто выкажет пренебрежение к процедуре превращения обычной женщины в королеву.

— Марта…

— Помолчи, Джози, сейчас тебя отшелушат на славу.

Кожа на лице после того, как эта сучка-косметичка долго скребла ее жесткими губками, стала неприятно-чувствительной. Щеки были розовыми и блестящими, но, вероятно, по мнению Марты, именно так и должны выглядеть подружки невесты. Все четыре сидели в ряд, и им подпиливали, полировали и лакировали ногти, придавая различные пастельные оттенки, которые выбирал меткий глаз Беатрис; она-то — по всему видно — уже получила свою порцию всех процедур по уходу за ногтями. Джози ее собственные ногти по цвету напомнили ногти тех, у кого на большом пальце ноги висит бирка с номером, но она, конечно же, плохо разбиралась в лаках для ногтей. Она только порадовалась, что вовремя уничтожила все следы кричаще-красного лака, который она так старательно наносила, свыкаясь с ролью свободной женщины.

Наступил черед сушки, и они с Мартой на пару сидели под каким-то косметологическим новшеством, излучавшим ультрафиолетовые лучи, что должно было ускорить процесс, хотя Джози этого не замечала, но воркование вращающегося мотора, без сомнения, действовало умиротворяюще. Вся остальная цветовая гамма подружек листала журналы, похохатывая над статьями на разные темы, и впервые за долгое время Джози вдруг почувствовала себя легко и свободно.

Марта выглядела задумчиво-печальной. Наконец она оторвалась от изучения своего великолепного халата из ткани с перламутровым отливом и подняла на Джози глаза.

— А ты нервничала перед свадьбой с Дэмиеном?

— Не так, как следовало бы. Но тогда внутреннее прозрение еще не было мне даровано.

— Ты знаешь, о чем я.

Джози вздохнула:

— Ты ведь не так уж давно знакома с Джеком?

— По-твоему, это имеет какое-то значение?

— Честно говоря, не знаю. Мне казалось, что уж я-то изучила Дэмиена и вдоль, и поперек, но выяснилось, что это совсем не так. Я просто подумала, что тебе не по себе из-за того, что ты в нем не уверена.

— С чего ты решила, что мне не по себе?

— Марта Россани, ты всегда говорила, что я — твоя любимая сестра, так что не лги мне. У нас нет секретов друг от друга. Помнишь? Я была первой, кто узнал о том, что ты потеряла девственность, конечно, помимо тебя самой и того джентльмена, который был причастен к этому событию.