Кэрол Мэттьюс - В радости и в горе

— Не стоит.

— Не могу же я резать его одна, Джек. Это плохая примета.

— Ты думаешь, сейчас это еще имеет какое-то значение? Знаешь, совсем не так я представлял себе начало своей семейной жизни.

В полумраке Марта взглянула на него.

— Я так тебя обидела, причинила такую боль, — безжизненно проговорила она. — Но я не хотела. Просто не знаю, что еще сказать.

Джек налил себе еще шампанского.

— Иди сюда, Джек, разрежем торт, — настаивала она. — Ну пожалуйста.

Он встал и пошел к Марте, шагая так, как будто к его ногам были привязаны гири. Его жена — странно называть ее так — выглядела как ребенок, который с трудом сдерживает волнение, ему вдруг пришло в голову, что даже такой красавице, как Марта, нужно еще расти и расти. Может быть, этот рост начнется сегодня.

Марта держала над тортом занесенный нож, кончик его проткнул ломкую белую глазурь.

— Давай, — сказала она, — положи свою руку на мою.

Джек сделал, как она просила. Ее рука уже была твердой, дрожание прекратилось, но она была холодной, как мрамор.

— Ты замерзла, — сказал он, накрывая своей ладонью ее пальцы.

— С тобой мне тепло, — сказала Марта и посмотрела ему в глаза. — Готов?

— Готов. — Джек нажал на ее руку, и лезвие свободно прорезало глазурь. Марта повернула нож, и они вдвоем отрезали тонкий пласт торта.

Марта вынула нож.

— Операция прошла успешно, не так ли?

— Пожалуй.

Не выпуская кусок торта, она протянула его Джеку, чтобы он откусил от него.

— Мне не хочется торта, — сказал он.

— Ешь, — настаивала Марта.

Он наклонился и откусил кусочек.

— Вкусно, — сказал он, одобрительно кивнув. — Неплохой торт. Гостям бы понравился.

Марта положила кусок торта и склонилась над столом.

В полной тишине мерцал сверкающий шар, и Джек видел, как пульс бился на шее Марты. Ее рука поднялась к этому месту, и пальцы провели по шее; Джеку показалось, что она проглотила комок.

— Я сделала ужасную, просто ужасную ошибку, — сказала она, и ее глаза наполнились слезами. — Не знаю, как мне ее исправить, Джек.

Он стоял и смотрел, как сверкают огоньки, отражающиеся в его новых, неудобных, слишком глянцевых туфлях.

— Ты сможешь меня простить?

— Я люблю тебя, Марта, — сказал он, посмотрев на свою растрепанную невесту. — Ничто не может этого изменить. И я дал тебе торжественную клятву.

— Я тоже дала ее тебе, но все разрушила. Расколотила на мелкие кусочки прямо у тебя перед носом.

Марта расплакалась.

— Ладно, ладно, — сказал Джек. — Не плачь. Не надо плакать на своей свадьбе. Все будет хорошо.

— Как мне все исправить?

Джек поднял ее лицо и взял его в свои ладони.

— Почему ты вернулась, Марта?

Марта всхлипнула:

— Потому, что не могла быть вдали от тебя.

— Мне этого достаточно, — сказал он.

Марта хлюпнула носом.

Он привлек ее к себе:

— Давай опять станем парой, Марта. Мужем и женой. Забудем все и просто будем жить, как будто ничего не случилось.

— Мы сможем?

— От каждого из нас потребуется немного усилий и много любви.

— Я же была тебе неверна, Джек.

— Неверность — это не всегда самое страшное, что может случиться в браке.

— В день нашей свадьбы!

— Да, время ты выбрала не самое подходящее.

— А что скажут люди?

— Никто ни о чем не знает. И не узнает никогда, — заверил ее Джек.

Марта как будто колебалась. Джек взял ее руки в свои.

— Если ты скажешь, что Глен был ошибкой, то с этим я смогу смириться. С чем я смириться не смогу, так это если мы не сможем исправить эту ошибку. — Уголки рта его жены все еще были опущены, а нижняя губа опасно подергивалась.

— Джек, как же ты можешь быть таким всепрощающим?

— Марта, — вздохнул он, — я ждал так долго, так долго, пытаясь найти ту, с кем смог бы провести остаток жизни, что не собираюсь легко с этим расстаться.

— Даже несмотря на то, что я смогла, — всхлипнула Марта.

— Ты помнишь нашу клятву? «И в богатстве, и в бедности, и в горе, и в радости». — Джек смахнул слезу со щеки жены. — Наверное, с нами произошло то, что подразумевается под горем.

— «Оставив прежнюю жизнь, — продолжила Марта, — и соединившись с тобой на все дни жизни моей». Вот тебе моя торжественная клятва.

— «Любить и уважать друг друга…»

— Люби меня, Джек!

И он обнял прильнувшую к нему Марту.

— Кажется, в этом месте полагается поцеловать невесту…

Джек почувствовал вкус губ Марты на своих губах; они были сладкими и солеными от слез.

— Я люблю вас, миссис Лабати, — сказал он, — и буду любить всегда.