Кэрол Мэтьюс - В радости и в горе

Тем временем в аэропорту Кеннеди, даже не ведая обо всем этом, Дэмиен глубоко вздохнул. Он окончательно решил дать природе взять свое и подождать, пока кольцо из Дональда выйдет само собой, но время шло, можно сказать, даже истекало, а Дональд только крякал, а больше — хоть бы хны. Неужели сильный испуг мог вызвать у утки запор? Как выходят из запора те, кто им страдает? Как облегчить страдания от запора или, вернее, заставить облегчиться тех, из-за кого приходится страдать? Все эти животрепещущие вопросы требовали безотлагательного изучения, и нечего было даже думать о том, чтобы подойти к ним без должной дозы алкоголя.

— Чего желаете, сэр? — очень вовремя спросил бармен. Он был достаточно опытен, чтобы в интересах дела ничему не удивляться, поэтому тактично не заметил, что клиент уделан грязью с головы до ног.

— Коньяк, — заказал Дэмиен. — Двойной, — добавил он, подумав самую малость.

— Сию секунду, сэр.

— Два двойных, — поспешно исправился Дэмиен, — и пиво.

Отточенным движением бармен выставил перед Дэмиеном напитки, и тот погрузился в раздумья, чередуя коньяк и пиво в быстрой последовательности. После очередного глотка Дэмиен отметил, что Дональду вроде бы не сидится на месте. Хотя он и сам уже слегка раскачивался на табурете, от его взора не ускользнуло, что сумка пытается улизнуть.

Впопыхах Дэмиен осушил оба стакана, заплатил по счету и спрыгнул на пол. «Ну что, утя, пора на что-то решаться».

Когда он поднимал с пола сумку, краем глаза снова заметил тройку угрюмых джентельменов. Они сидели тесным кругом за столиком напротив барной стойки. Все до единого пили кофе и давились круассанами, смахивая с темных плащей нечаянные крошки. Дэмиен поспешно ретировался, прижимая Дональда к груди. Кто же это мог быть? ФБР? Таможенники? Неужто им что-то шепнула неприветливая регистраторша — похоже, она не купилась на его жалкий лепет о роботе-утенке.

Интересно, можно ли схлопотать нынче срок за контрабанду уток? А за контрабанду бриллиантов в утках? Из-за плачевного состояния внешности его, несчастного романтика, которому не повезло в любви, небось приняли за злоумышленника и теперь, что называется, «пасут», то есть пытаются проследить его связи.

…Дэмиен быстро (насколько это было возможно) пробирался через главный вестибюль аэропорта, который кишмя кишел пенсионерками в голубых шиньонах, в соломенных шляпках, алчущими более теплого климата, но, как только он ускорял шаг, Дональд начинал возмущенно крякать. Типы, как успел заметил Дэмиен, неотрывно следовали за ним.

Он заскочил в один из ярко освещенных магазинчиков аэропорта, где продавалась всякая дребедень, которой в спешке дорожных сборов все вечно забывали запастись. Мрачные типы остались снаружи, якобы наблюдая за толпой путешественников. Теперь уже не было никакого сомнения в том, что они преследовали именно его. Во рту у него пересохло, сердце бешено заколотилось, а Дональд заметался в своей полотняной тюрьме. Пытаясь побороть панику, Дэмиен заставил себя спокойно пройти вдоль прохода и пробежать глазами по витрине с косметикой, презервативами и жевательной резинкой. Он попытался сосредоточиться на каждом своем шаге, но мысли в голове у него скакали как акробаты на представлении cirque du soleil с одного на другое. Думай, Дэмиен. Черт бы тебя подрал, думай!

Типы все еще торчали у магазинчика. Один из них — так во всяком случае показалось Дэмиену — двинулся в его сторону. Внезапно Дэмиен встал как вкопанный и уставился на полку перед собой. Его ноги приросли к земле, и все остальное отошло на задний план. Взгляд, как в снайперском прицеле, был прикован к намеченной цели. Все гениальное — просто. Он был так счастлив, что сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Ну почему он раньше до этого не додумался?

«Черт-черт-черт», — тихо ругнулся он и сунул руку в карман за мелочью. Краем глаза следя за надвигающимся типом, Дэмиен рванул вперед, сжимая в кулаке ответ на все свои мольбы.

«Ну что ж, мой дорогой друг, считай, что тебя пронесло. Вернее — пронесет. Вот он — ключ к твоему запору!» — сказал он со зловещей улыбкой, сжимая в руке самую большую упаковку пургена, до которой только смог дотянуться.

Мэтт и Холли вышли из такси возле ее дома. Стуча зубами от холода, одетые не по погоде, они маялись у подъезда на пронизывающем ветру, пока Холли пыталась нащупать замерзшими пальцами неуловимые ключи. Свежий фингал под глазом у Мэтта все еще побаливал, а старый, полученный в стычке с «твердолобыми хедстронгами», будто обиженный тем, что о нем так скоро забыли, заныл из чувства солидарности. Мэтт испытывал доселе неизведанную стереоскопическую боль. Просто потрясающе. Завтра утром он первым делом пойдет и купит пару очков в голливудском стиле, чтобы прикрыть синяки и свое унижение. Он не знал, имеет ли это какое-то отношение к Джози, но ему показалось, что на мгновение он и в самом деле превратился в рок-музыканта — выпивка, драки и бог знает что еще. Он стал подумывать о том, чтобы по возвращении домой среди всякого барахла разыскать свою старую гитару и усилитель.