Бадри Хаметдин - Счастье Феридэ

Измир, 2 июля

У меня больше ничего не осталось. Мой дом в Кушадасы сгорел. Это поместье досталось Хайруллах-бею от дедушки в наследство. Оно простояло столько лет… А я не уберегла память покойного мужа. Хотя какая моя в этом вина? Говорят, что пожар начался внезапно. В тот день был сильный ветер, и дом вспыхнул, как спичка. Мне сообщила об этом старая няня. Благодарю Аллаха, что хоть она спаслась.

Я ездила на место пожара. От шикарной усадьбы остались одни обугленные головешки. Земля вокруг выжжена, пострадал даже сад. Теперь мне придется продать участок, но какую сумму за него предложат — вот вопрос. Остается надеяться на случай, ведь сейчас мне необходимы деньги…

Почему все сразу так навалилось? Мои хрупкие плечи больше не выдерживают таких испытаний. Я задаю себе этот вопрос, а сама думаю: «А может, это и к лучшему? Может, это начало новой жизни? Я свободна, молода, полна сил… Что еще надо для начала путешествия…»

Да, я решила отправиться на поиски Кямрана. Правда, необходимо уладить некоторые формальности с продажей земли, и я — вольная птица… Еще два месяца назад отправиться куда-то одной мне не представлялось возможным. Пугали трудности, связанные с дорогой, да и у меня был Недждет. Но мой малыш теперь не со мной. Я не держу обиды на тетушку Бесимэ. Ее можно понять. Неизвестно еще, как бы я поступила на ее месте…

Старая няня целыми днями плакала.

— Феридэ, — говорила она, — я думала, что умру в доме Хайруллах-бея. Куда мне теперь податься?

— Не волнуйтесь. Что-нибудь придумаем, — утешала я няню как могла. — О! У меня идея! Может быть, переедете в Аладжакая. Там сейчас сиротский приют — детей много. Ваша помощь будет не лишней.

Заохав, старушка поинтересовалась:

— А кто там главный?

Я поняла, что няня, которая чувствовала себя в сгоревшей усадьбе хозяйкой, немного боится.

— Не волнуйтесь. Заведующая очень хорошая женщина. Она из простой семьи, любит детей, а вашему приходу только обрадуется.

— Можно мне немного подумать, Феридэ-ханым? Конечно, в Аладжакая поехать хочется, но… А что будет с онбаши?

Мне стало весело. Я не раз слышала, что двое стариков симпатизировали друг другу. Теперь понятно, что удерживало няню долгие годы в Кушадасы!

— Онбаши отправится с вами, если захочет, конечно.

Няня радостно, как девочка, всплеснула сухонькими ручками.

— Тогда я собираю вещи немедленно, — вся засветилась она, но вдруг заскучала. — Какие вещи… Все сгорело…

Я достала деньги из сумочки и протянула старушке несколько бумажек:

— Возьмите и купите себе все необходимое.

— Нет, нет, — протестующе замахала руками женщина.

— Берите! — Мне пришлось засовывать ей деньги в карман силой.

Так я отправила двух стариков доживать свой век в Аладжакая. Пошли, Аллах, им счастья!

С продажей земли ничего не получается. Я решила обратиться за помощью к моему старому знакомому. До замужества несколько месяцев мне пришлось работать домашней учительницей французского в его доме. Решит-бей занимал высокий пост в министерстве и был ужасно некрасив. Увидев его в первый раз, я немного испугалась, но потом привыкла. У Решит-бея были две дочки. Старшая Ферхундэ — моя ровесница, очень похожая на отца, но с капризным характером. Младшая Сабахат, наоборот, — привлекательная и милая. Где теперь эти девушки? Наверное, вышли замуж, родили детей… Я помню, что именно в этом доме мне впервые сказали, что Кямран женился. Его покойная жена приходилась теткой Сабахат и Ферхундэ. Как-то вечером девушки рассматривали альбом с фотографиями родственников и показали мне снимок Кямрана. От них же я узнала и о состоявшейся свадьбе…

Хотя мои отношения с дочерьми Решит-бея складывались прекрасно, мне не нравилось место домашней учительницы. Во-первых, была огромная зависимость, во-вторых, я чувствовала себя прислугой в их доме. Поэтому при первой же возможности я распрощалась с этой семьей. Да, еще Решит-бей сватался ко мне… Но это долгая история.

Вот такого человека мне и приходилось просить о помощи.

Два года назад они жили в Каршияка. Огромный двухэтажный особняк стоял на берегу моря. Там мне отвели комнату на верхнем этаже. Из моего окна был виден весь залив. На противоположном берегу — вырастающий из холмов Измир. И сейчас, стоя в центре города, я глазами отыскала маленькую темную точку усадьбы Решит-бея. «Отсюда, насколько мне помнится, до Каршияка около часа езды», — подумала я и, наняв экипаж, отправилась искать бывшего хозяина.