Мэри Брэддон - Аврора Флойд

— С которой молодой девицей?

— С мисс Флойд, наследницей.

Они стояли поодаль от коляски. Аврора привстала с своего места и бросила поводья Люси; она смотрела на обоих мужчин, бледная и едва переводя дух, без сомнения, опасаясь результата встречи.

Тольбот выпустил из рук воротник этого человека и воротился к мисс Флойд.

— Вы знаете этого человека, Аврора? — спросил он.

— Знаю.

— Это, верно, один из ваших старых пенсионеров?

— Да. Не говорите больше ничего ему, Тольбот. У него манеры грубые, но он не имеет никакого дурного намерения. Останьтесь с Люси, пока я буду говорить с ним.

Быстрая и пылкая во всех своих движениях, Аврора выскочила из коляски и подбежала к незнакомцу под обнаженные ветви дерева, прежде чем Тольбот мог возразить ей что-нибудь.

Собака, которая медленно подползала к своему господину, начала ласкаться к Авроре; но ее прогнало свирепое ворчание бульдога, который вряд ли перенес бы такое пошлое соперничество.

Незнакомец снял свою поярковую шляпу, церемонно дернул пук желтоватых волос, украшавших его низкий лоб.

— Вы могли бы поговорить со мною без всего этого шума, мисс Флойд, — сказал он оскорбленным тоном.

Аврора взглянула на него с негодованием.

— Зачем вы остановили меня здесь? — сказала она: — зачем вы не могли написать ко мне?

— Потому что говорить всегда удобнее, чем писать, и притом с такими молодыми девицами, как вы, чрезвычайно трудно иметь дело. Почему я могу знать, что мое письмо не попадет в руки вашему отцу, что же тогда было бы хорошего? Хотя наверно, если бы я пришел к вам в дом и попросил старого джентльмена дать мне безделицу, он не отказал бы мне. Наверное, он дал бы фунтов пять, а может быть, и десять, если бы дошло до этого.

Из глаз Авроры брызнули огненные искры, когда она повернулась к говорившему.

— Если вы когда-нибудь осмелитесь досаждать моему отцу, вы дорого поплатитесь за это, Мэтью Гэррисон, — сказала она: — не то, чтобы я боялась того, что вы можете сказать, но я не хочу, чтобы ему досаждали, я не хочу, чтобы его мучили. Он довольно перенес и пострадал довольно и без этого. Я не хочу, чтобы к нему приставали, делали торг из его лучших и нежнейших чувств люди, подобные вам. Я не хочу!

Она топнула ногою по замерзшей земле. Тольбот Бёльстрод видел это движение и удивлялся ему. Ему почти хотелось выйти из коляски к Авроре и к ее пенсионеру, но пони не стояли на месте и Тольбот знал, что не годится оставить поводья у бедной, робкой Люси.

— Вам не надо принимать это таким образом, мисс Флойд, — отвечал человек, которого Аврора назвала Мэтью Гэррисоном: — я сам хочу сделать это приятным для всех сторон. Я только прошу вас быть несколько щедрой к человеку, который очень обеднел с тех пор, как вы видели его в последний раз. Боже мой! Сколько на свете бывает перемен и к худшему и к лучшему! Если бы теперь было лето, мне было бы не к чему надоедать вам; но какая польза стоять в Регентской улице с щенками в такую погоду? Старые дамы не смотрят на собак зимой, и даже люди, любящие травлю крыс, стали необыкновенно редки. Нечем заработать пенни честному бедняку. Я не пришел бы к вам, мисс, если бы мне не приходилось плохо; я знаю, что вы поступите самым щедрым образом.

— Поступлю щедрым образом! — вскричала Аврора. — Великий Боже! Если бы каждая гинея, какую я имею, или надеюсь иметь, могла уничтожить то дело, которым вы ведете торг, я раскрыла бы обе руки и позволила бы деньгам литься, как воде.

— Это только одна доброта побудила меня послать вам газету, мисс! — сказал Мэтью Гэррисон, сломив сухую ветвь с дерева ближайшего от него и жуя ее для своего услаждения.

Аврора и незнакомец медленно прошли вперед, пока говорили, и в это время находились уже довольно далеко от коляски.

Тольбота Бёльстрода била лихорадка нетерпения.

— Вы знаете этого пенсионера вашей кузины, Люси? — спросил он.

— Нет, я не могу припомнить его лицо. Я не думаю, чтобы он жил в Бекингэме.

— Если бы я не послал к вам эту газету, вы, ведь, не знали бы? — говорил незнакомец.

— Может быть, нет, — отвечала Аврора.

Она вынула из кармана свой портмоне, на который мистер Гэррисон смотрел украдкой с сверкающими глазами.

— Вы не спрашиваете меня о подробностях? — спросил он.

— Нет. Зачем мне знать?

— Конечно, — согласился незнакомец, сдерживая усмешку: — вы знаете довольно, а если желаете знать больше, то я не могу сказать вам, потому что я ничего не мог добиться об этом деле, кроме того, что написано в нескольких строчках в этой газете. Но я всегда говорил и всегда буду говорить: если человек скачет верхом…