Барбара Картленд: Незнакомка

— Я не могу дать тебе такого слова, мама! Как можно связывать свою судьбу с человеком, которого ты никогда не видел? Который хочет жениться только из-за денег? Конечно, мне бы хотелось в один прекрасный день выйти замуж. Но за того, кого я полюблю и кто полюбит меня.

Миссис Клей откинула назад голову и громко расхохоталась. Смех был вызывающим и злым.

— Кто полюбит тебя?! — повторила она с издевкой. — Неужели ты и в самом деле думаешь, что это возможно? Или ты настолько глупа? Мозги у тебя жиром оплыли, раз ты вообразила такое! Чтобы мужчина полюбил тебя?! Поди сюда!

Она схватила дочь за руку и рывком поставила перед большим овальным зеркалом, висевшим на стене в проеме между двумя окнами гостиной.

— Посмотри на себя! Посмотри хорошенько! — с какой-то садистской жестокостью повторила миссис Клей. — А теперь скажи мне, найдется ли в целом мире мужчина, который захочет жениться на тебе не ради твоих денег! Гляди же! Гляди как следует, чтобы знать, что ты из себя представляешь!

Словно загипнотизированная приказом матери, девушка тупо уставилась на свое отражение в зеркале. Первое, что ей бросилось в глаза, — это мать, хрупкая и до болезненности худенькая. Тончайшая талия элегантно обтянута зеленым атласом, на длинной шее мелодично позвякивают многочисленные драгоценности. Красивая, изящная женщина, на которую невозможно не обратить внимания! Такая не останется незамеченной даже в переполненной зале любого великосветского собрания.

А рядом она, ее дочь. Маленькая, едва достает до плеч матери, толстая, бесформенная. Гротескная пародия на женщину. Лицо одутловатое, глаза утопают в складках розового жира — это ее щеки, двойной подбородок, шеи нет вообще. Она закрыла лицо руками — такими же бесформенными и к тому же безобразно красными.

Талия в обхвате, наверное, раза в три превосходит матушкину.

Платье смотрится безобразно, и Вирджиния хорошо понимает, что только на ней этот фасон кажется таким уродливым и безвкусным. На всякой другой нормальной девушке он был бы привлекателен и мил. А волосы… Изысканная модная прическа, сделанная из этих тусклых, безжизненных, какого-то неопределенного цвета волос, выглядит просто комично.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь, о чем я говорю? — с нескрываемым отвращением обратилась к ней мать.

Девушка закрыла лицо пухлыми ладошками.

— Я… знаю, — проговорила она срывающимся голосом, — я… выгляжу просто ужасно… Врачи… обещают, что, быть может… я… похудею… но… Мне так плохо… Я чувствую себя такой… больной…

— Обещания, обещания! — раздраженно перебила ее миссис Клей, — все они горазды обещать! Все клянутся, что сгонят с тебя вес, вылечат, что все это — лишь вопрос времени. Уже затрудняюсь сосчитать, сколько тысяч долларов я истратила на всех этих врачей за последние пять лет. Теперь они уверяют, что ты похудеешь, когда выйдешь замуж.

Вирджиния отвернулась от зеркала.

— Может быть, он откажется от мысли жениться на мне, когда увидит меня. — В голосе девушки зазвучала надежда.

— Вот уж на это можешь не рассчитывать, — уверенно ответила миссис Клей. — Он никогда не сделает такого опрометчивого шага.

— Почему нет? — наивно поинтересовалась Вирджиния.

— Потому, моя милая, что я передаю ему тебя в золотой упаковке, а маркиз отчаянно нуждается в деньгах, иначе герцогиня не написала бы мне.

— И сколько же ты ему даешь?

— Все еще хочешь знать? — ответила вопросом на вопрос мать. — Предпочитаешь покончить с девичьими грезами о бескорыстной любви? Кладешь конец своим мечтам о сказочном принце, который влюбится в тебя с первого взгляда? Да, мое дитя, так-то лучше! Какая разница, что у тебя за внешность? Главное, тебе не придется ползать на коленях перед этими чванливыми английскими аристократами. Они получат целое состояние, а ты, зная истинное положение дел, обретешь уверенность в себе и самоуважение.

— Так все же, мама, сколько ты ему даешь?

— Два миллиона долларов, — проговорила миссис Клей, смакуя каждое слово. — Если перевести это в английские фунты стерлингов, то получится четыреста тысяч фунтов. Кругленькая сумма, не так ли? Достойный подарок для нетерпеливого жениха в придачу к умирающей от смущения невесте.

Вирджиния подавила стон и опустилась на софу.

— Все, — сухо оборвала ее мать. — Хватит истерик! Тридцатого апреля, Вирджиния, состоится твоя свадьба. В случае отказа я отправлю тебя к тете Луизе и публично объявлю, что ближайшие семь лет моя дочь проведет в исправительном доме. Подумай, прежде чем выразить свою последнюю волю, что предпочтительнее — статус английской герцогини или униженное состояние воспитанницы исправительного учреждения, обреченной на полунищенское существование.