Барбара Картленд: Незнакомка. Снег на вершинах любви

— Она навещает меня только потому, что ты сама приглашаешь ее, — не унималась Вирджиния. — Она никогда не была моей подругой! Да глупее создания, чем Белла Белмонт, во всем свете не сыщешь!

— И тем не менее, она хорошенькая, умеет говорить, с ней легко и приятно! У нее есть те качества, которые я желала бы воспитать в собственной дочери.

— Тебе придется довольствоваться тем, что ты имеешь!

— Да! И я, как видишь, довольствуюсь! А потому говорю тебе, Вирджиния, еще раз: ты выйдешь замуж за маркиза Кэмберфорда, даже если мне придется для этого силой тащить тебя к алтарю! Поэтому прекратим этот ненужный спор и лучше займемся твоим приданым. Времени у нас в обрез. Маркиз прибудет через три недели.

— Вот и подождем, мама, до его приезда. Тогда я и дам тебе свой окончательный ответ.

— Нет, дочка, так не пойдет, — проговорила миссис Клей неуверенно. Она медленно прошлась по комнате, шурша шелковыми нижними юбками, поверх которых было натянуто роскошное атласное платье темно-зеленого цвета, богато украшенное кружевами и шифоновыми оборками.

— Объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

— Маркиз спешит, он очень спешит. Он прибывает в Америку двадцать девятого апреля, а свадьба должна состояться на следующий день.

Несколько секунд стояла мертвая тишина, которую нарушил крик удивления и растерянности.

— На следующий день! Ты с ума сошла, мама! Да я скорее на Луну слетаю, чем выйду замуж за этого охотника до чужих богатств, мама. Свадьбы не будет ни тридцатого, ни позже! Да как он только посмел предложить такое! И как ты могла согласиться!

Какое-то время миссис Клей пребывала в смятении, но очень быстро оправилась. Повернувшись к дочери, она увидела, как девушка схватилась за голову и со стоном опустилась в кресло.

— Что случилось, Вирджиния? Один из приступов твоей мигрени?

— Я чувствую себя ужасно, мама. Не знаю даже, что со мною. Но то лекарство, которое мне назначил последний врач… оно… мне от него еще хуже.

— Доктор говорит, у тебя развивается анемия. Он старается укрепить твое здоровье всеми возможными средствами. Кстати, ты выпила бокал вина в одиннадцать утра, как это тебе предписано?

— Я пыталась. Но одолеть весь бокал — это выше моих сил!

— Что я слышу, Вирджиния? Разве ты не в курсе, что красное вино улучшает кровь? И доктор это сказал! Тогда выпей бокал шерри перед обедом!

— Нет-нет, спасибо! Я ничего не хочу, — горячо запротестовала девушка. — И потом, при такой головной боли мне вообще не хочется есть.

— Ты обязательно должна плотно пообедать! — воскликнула миссис Клей, не обращая внимания на доводы дочери. — Я специально распорядилась, чтобы повар приготовил сегодня твои любимые эклеры, а к чаю я велела испечь бисквитный торт.

— О, мама! Я не хочу торта! У меня от одной только мысли об этих сладостях начинает все болеть!

— Но мы должны приложить максимум усилий, чтобы вернуть тебе нежный румянец к приезду маркиза.

Вирджиния глубоко вздохнула.

— Послушай, мама, мы не можем с тобой бесконечно препираться, ожидая приезда этого сиятельнейшего англичанина. Я не собираюсь выходить за него замуж, ясно? Герцог он или не герцог, мне все равно! И ничто и никто не заставит меня отступить от своего!

Снова повисло напряженное молчание, которое нарушила миссис Клей:

— Очень хорошо, Вирджиния! Будь по-твоему! Тогда и мне придется сделать соответствующие распоряжения на твой счет!

— Правда, мама? — с облегчением спросила девушка. — Ах, мама, мама! Зачем ты мучаешь меня? И что за распоряжения ты хочешь сделать?

— Я решила, — начала миссис Клей медленно, — что если ты откажешься подчиниться мне, как это подобает послушной и разумной дочери, то тогда я откажусь от тебя как от дочери! И отправлю тебя к тете Луизе!

— К тете Луизе? — эхом отозвалась Вирджиния, отказываясь верить услышанному. — Но… но ведь тетя — монахиня! Она возглавляет исправительный дом.

— Именно! Исправительный дом! — торжествующе воскликнула миссис Клей. — Там ты и станешь жить, Вирджиния, пока тебе не исполнится двадцать пять лет. Не забывай, хотя у тебя и есть собственные деньги, папа назначил меня твоей опекуншей.

— Но, мамочка, неужели ты и в самом деле собираешься отослать меня прочь?

— Да, Вирджиния, да! Ты — мое единственное дитя, я баловала тебя всю жизнь и потакала всем твоим капризам, но я не позволю тебе растоптать мечту всей моей жизни — сделать тебя королевой нью-йоркского высшего света! Либо ты выходишь замуж и делаешь блестящую партию, либо я отправляю тебя к твоей тетушке! Делай свой выбор, Вирджиния! Это мое последнее слово!