Вайолет Винспер - Синий жасмин

- Через час мы должны быть у эмира. - Он ободряюще сжал ее руку. - Скажи Кейше, чтобы приготовила для тебя самую красивую одежду.

- Я боюсь, - призналась девушка. - Какой я покажусь ему?

- Голубка моя! - По губам его прозмеилась странная улыбка. - Араб, а тем более эмир, никогда не смотрит в лицо женщине. Так что ты ему покажешься очень хорошенькой. - И поцеловал ее руки.

- А теперь иди к Кейше.

Касим опять улыбнулся и ушел в другую половину дворца. Лорна смотрела ему вслед. В его облике ощущалась печаль, приводившая девушку в отчаяние и усиливавшая предчувствие, что встреча с эмиром станет прелюдией к ее отъезду.

В покоях ее уже ждала Кейша, чтобы помочь одеться, но Лорна решила прежде всего принять прохладную ванну, чтобы освежиться и успокоиться перед решающей встречей.

Потом Кейша расчесала ей волосы до блеска и облачила в длинное шелковое платье и прозрачную тунику с расшитыми рукавами. На голову девушки она надела маленькую, украшенную драгоценностями шапочку с вуалью, закрепив вуаль на плече аграфом <����Аграф - пряжка с драгоценными камнями для закрепления одежды.>. На ногах у Лорны оказались жемчужного цвета туфельки. Обернувшись к своему отражению в зеркале, она даже замерла от восхищения.

- Лелла и в самом деле жемчужина сиди Касима.

- Кейша расправила длинную, в несколько ярдов, вуаль и удовлетворенно улыбнулась. - При таком же врожденном чувстве красоты, как у матери, и такой же дьявольски горячей крови, как у отца, немудрено, что он выбрал именно вас.

- Кейша, я собираюсь к его отцу и очень нервничаю.

Старушка внимательно взглянула прямо в глаза отражению Лорны, а потом, улыбаясь, коснулась прядки белокурых волос.

- Теперь эмир уже не так суров, как до болезни. Не надо бояться его.

Но Лорне все-таки было боязно. Она почти не сомневалась, что он распорядится отлучить своего сына от нее.

Пришел Касим и накинул на шелковое платье девушки тот плащ, в котором она была с ним на крыше минувшей лунной ночью. Они долго шли длинными сводчатыми коридорами, украшенными резьбой и позолотой, и наконец добрались до массивной двери с золотым полумесяцем <����Полумесяц - символ ислама, как крест - символ христианства.>.

За дверью находился зал приемов - великолепный, пышный; в таком зале в старину на одном из диванов вполне мог возлежать султан, попивая шербет и слушая музыку рядом со своей любимой наложницей.

Лорна смотрела на Касима, и в ее синих глазах затаилась бездна вопросов. Он же в черной с золотом одежде, с особой золотой повязкой на голове, обозначавшей его высокое положение, был величественно великолепен и заставлял ее сердце биться еще сильнее. Торжественный наряд, строгая прямая осанка и несколько суровый вид делали его чужим и далеким.

- Прошу тебя, скажи! - Слова сами рвались из груди. - Я знаю, что твой отец отошлет меня!

Его взгляд остановился на лице девушки, ноздри расширились и задрожали, словно самая мысль о разлуке с нею вызывала в нем яростный протест, словно он нуждался в ее обществе ничуть не меньше, чем в пустыне. Касим уже открыл рот, чтобы сказать Лорне что-то важное, но в этот момент дверь распахнулась и одетый в белое слуга с отменной вежливостью пригласил их следовать за ним.

Еще через мгновение они уже стояли перед лицом Хусейна бен Мансура могущественного эмира племени саади, главы большого арабского клана, корни которого прослеживались задолго до крестовых походов.

У него были большие выразительные глаза и жесткое лицо человека, привыкшего управлять. Старый, гордый, он даже в болезни сохранял величественность, полулежа на высоких подушках в кровати с балдахином до самого потолка.

Долго и внимательно рассматривал эмир Лорну, такую маленькую, хрупкую, растерянную в этом арабском наряде. Взгляд его остановился на вуали, которую девушка сжимала пальцами, но не прятала за нею лица, потом медленно перешел на Касима, молча и напряженно стоявшего в ногах широкой кровати. В комнате находились и другие люди, очевидно какие-то чиновники, также хранившие молчание.

- Итак, сын мой, - на лице эмира стала медленно появляться улыбка, и тотчас же все, находившиеся в комнате, почувствовали, как спало напряжение, значит, это и есть та самая белокурая румия, которую ты выбрал себе в жены, а?

При этих словах над Лорной словно разверзлось небо, раздался удар грома, а затем снова воцарилось молчание. Она растерянно смотрела на Касима. Нет, невозможно! Наверное, это сон, безумный, невероятный сон!