Генри Вуд - Замок Ист-Линн

Изабель послушно осушила слезы, тяжело вздыхая.

— Я полагаю, половинки крестика можно соединить, но для меня он никогда уже не будет прежним.

— А куда ты дела их? — раздраженно спросила миссис Вейн.

— Я завернула их в тонкую бумагу, которую дала мне миссис Ливайсон, и положила под платьице. Вот они, возле самого тела. Кармана-то у меня нет.

Миссис Вейн испустила стон. Сама она никогда не была девочкой, уже в десять лет будучи взрослой. Теперь миссис Вейн издевательски поздравила Изабель, сказав, что она немногим лучше слабоумной дурочки.

— Положила в платьице! — презрительно сказала она. — И это говорит восемнадцатилетняя девушка! Я-то полагала, что ты перестала носить «платьица», покинув детскую.

— Я хотела сказать «мое платье», — исправилась Изабель.

— Хотела сказать, что ты круглая дурочка, — про себя прокомментировала миссис Вейн.

Через несколько минут Изабель забыла о своих огорчениях. Сверкающие залы казались ей картинкой из сказочной страны, ибо юная душа ее была по-весеннему свежей, и пресыщение, приходящее с опытом, еще не поселилось в ней.

Да и как могла она помнить о сломанном крестике, отвечая на учтивые поклоны и внимая медоточивым речам, которые лились в ее нежное ушко?

— Привет! — воскликнул студент Оксфорда с внушительной рентой в будущем, прижимавшийся к стене, чтобы не мешать вальсирующим парам. — Я думал, ты больше не посещаешь подобные места.

— Так оно и было, — ответил кутила-аристократ, к которому он обращался. — Но сейчас я в поиске, и мне волей-неволей снова приходится бывать в них. Я полагаю, нет места скучнее танцевальной залы.

— И что же ты ищешь?

— Жену. Мой папаша приостановил мое денежное содержание и поклялся собственной бородой, что не даст ни шиллинга и не заплатит ни по одному из моих долгов, пока я не возьмусь за ум. В качестве предварительного шага к этой благой цели он настаивает на женитьбе, и вот теперь я подыскиваю себе подходящую партию, ибо дела мои обстоят гораздо хуже, чем ты можешь себе представить.

— Ну, тогда женись на новой красотке.

— Кто она?

— Леди Изабель Вейн.

— Покорнейше благодарю, — ответил граф. — Но предпочтительней иметь респектабельного тестя. У нас слишком много общего с Маунт-Северном, и мы можем в конце концов столкнуться лоб в лоб.

— Ну нельзя же иметь все сразу! Девица необыкновенно хороша собой. Я видел, как этот повеса Ливайсон увивался возле нее. Он воображает, что ни одна женщина не устоит перед ним.

— Чаще всего так оно и бывает, — последовал спокойный ответ.

— Терпеть его не могу! Он такого высокого мнения о себе, о своих вьющихся волосах, ослепительных зубах и белых руках; он безжалостен, как сова. Что это за история с миссис Чартерис, ну та, которую замяли?

— Кто знает. Ливайсон ведь скользкий, как угорь; он вышел сухим из воды, а женщины заявили, что это была вина скорее не его, а противоположной стороны. Подавляющее большинство согласилось с этой точкой зрения. Да вот он идет, и дочь Маунт-Северна с ним.

К ним приближались Фрэнсис Ливайсон и леди Изабель. Он, вероятно, в десятый раз за этот вечер, выражал сожаление по поводу злосчастного происшествия с крестиком.

— Я чувствую, что никогда не смогу искупить своей вины, — тихо говорил он, — даже искренним благоговением перед Вами в течение всей моей жизни.

Голос его был полон восхитительной неги, ласкающей слух, но опасной для сердца. Леди Изабель подняла глаза и увидела, что он не отрываясь смотрит на нее с глубочайшей нежностью, как бы говоря что-то на языке, который был еще неведом ей. Густой румянец снова вспыхнул на ее щеках, она опустила глаза и что-то еле слышно ответила.

— Берегитесь, берегитесь, юная леди Изабель, — тихо прошептал студент, когда они прошли мимо. Лживость этого человека не уступит его росту.

— Я полагаю, он мошенник, — заметил граф.

— А я знаю это наверное: мне о нем кое-что известно. Он разобьет ей сердце ради удовольствия похвастаться победой над такой красавицей, а затем безжалостно отшвырнет ее, поскольку у него самого нет сердца, которое он мог бы подарить в ответ.

— Так же, как у моей скаковой лошади, — сказал граф в заключение. — Она так прекрасна!

Вест-Линн был городком не из последних, особенно в своих собственных глазах, хотя, не будучи промышленным центром, резиденцией епископа или хотя бы главным городом графства, отличался несколько старомодными нравами и обычаями. Горожане избирали двух членов парламента и гордились добротным крытым рынком, над которым находилась большая комната, именовавшаяся «ратушей», где встречались и занимались делами мировые судьи, а в этой местности, нелишним будет заметить, за членами магистрата графства все еще сохранялось такое название, к тому времени почти вышедшее из употребления. На восточной окраине городка находились несколько особняков местной знати, поблизости от которых стояла церковь Св. Джеда, более аристократичная (по составу прихожан), чем прочие церкви Вест-Линна. Эти дома были разбросаны на территории длиной примерно в милю, причем церковь находилась в самом оживленном месте, там, где начинались первые особняки, а еще одной милей дальше стояло чудесное поместье, называвшееся Ист-Линн.