Джон Пэрис - Кимоно

Это было сделано быстро и безжалостно, потому что ее слова имели вес в кругах дипломатических, коммерческих и миссионерских, хотя над ее личностью все и потешались. Обстоятельства самоубийства Госкина стали известны. Порядочные женщины стали совершенно избегать Яэ, а непорядочные мужчины преследовали ее с удвоенным рвением. Яэ не понимала этого остракизма.

Балы Смитов в ближайшую зиму вызывали настоящее соревнование в развращении дочери; им придавало блеск постоянное присутствие нескольких молодых офицеров-атташе при британском посольстве, которые устроили серьезное состязание и в конце концов монополизировали приз.

В этом году Смиты приобрели автомобиль, который скоро сделался собственностью Яэ. Она исчезала на целые дни и ночи. Никто из семьи не мог остановить ее. Ее ответ на все уговоры был:

— Вы делаете что хотите, и я буду делать что хочу.

Летом два английских офицера, пользовавшиеся ее вниманием, имели дуэль на пистолетах — за ее красоту или за ее честь. Точный мотив остался неизвестен. Один был серьезно ранен; оба должны были покинуть страну.

Яэ была опечалена внезапной потерей обоих любовников. Она оказалась в положении двойного вдовства и очень хотела от него избавиться. Но теперь она стала разборчивее. Школьные учителя и клерки не привлекали ее больше. Ее военные друзья ввели ее в круг посольства, и она хотела оставаться там. Первой жертвой она наметила Обри Лэкинга, и от него же получила впервые отпор. Вовлекши его, по своей методе в беседу наедине, она просила совета, как ей дальше жить.

— На вашем месте, — ответил он сухо, — я бы уехал в Париж или Нью-Йорк. Там для вас было бы больше простора.

По счастью, судьба скоро заменила Обри Лэкинга Реджи Форситом. Он был как раз тем, что ей нужно было на время. Но некоторая безличность в его поклонении, приступы мечтательности, владычество музыки над его душой скоро заставили ее сожалеть о прежних, более мужественных любовниках. И как раз в такой момент неудовлетворенности она впервые увидела Джеффри Баррингтона и подумала, как красив должен быть он в мундире. С этого момента желание овладело ее сердцем. Не то чтобы она хотела оставить Реджи: мир и гармония, окружавшие ее у него, действовали на нее как теплая и душистая ванна. Но она хотела обоих. Уже раньше она имела двоих и находила, что они дополняют один другого и оба ей приятны. Она хотела сидеть на коленях у Джеффри и чувствовать его сильные объятия. Но надо было действовать медленно и осторожно, иначе она упустит его, как Лэкинга.

Легко осудить Яэ как женщину дурного поведения, как прирожденную кокотку. Но такой приговор был бы не вполне справедливым. Она была любящим смех маленьким созданием — дитя солнца. Она никогда не желала повредить кому-нибудь. Наоборот, она, скорее, была чересчур добра. Больше всего хотела она сделать своих друзей-мужчин счастливыми и нравиться им. Она узнала, что лучший путь для этого — отдавать им свою собственную особу; и она редко отказывала. Никогда не имели на нее влияния соображения выгоды. Ее можно было завоевать поклонением, красотой, личными достоинствами, но ни в коем случае не деньгами. Если ей надоедали чересчур быстро ее любовники, то именно так, как ребенку надоедает игра или книга, и он бросает их, чтобы приняться за другие.

Оба была скорее ребенком с дурными привычками, чем зрелым грешником, чудесным ребенком из мира эльфов, где не признаются наши нравственные законы и где смешение полов оскорбляет их не больше, чем калейдоскопическое сочетание несущихся облаков. Ей никогда не приходило в голову, что Джеффри Баррингтон женат и потому она не должна подвергать его своим атакам. В ее видениях земного рая не было браков, только тесные объятия разгоряченных тел, сладкое смешение дыханий, безумный пыл плоти, стук бьющихся сердец, как шум ее любимого автомобиля, звук арпеджио скрипок, подымающийся все выше и выше, экстатические моменты, паузы, когда теряется чувство времени, и потом возврат на землю на крыльях томной лени, как недвижное парение морской птицы в струе бриза, дующего на берег. Таков был для Яэ идеал любви — и жизни тоже. Короткий опыт жизни был достаточен для того, чтобы привести ее к полному согласию с аксиомой ее покойного отца, что существование есть однообразное и скучное дело, услаждаемое только восторгами чувственной страсти. Не нам презирать Яэ, ведь мы, большинство из нас, разделяем ее мысли настолько, насколько хватает у нас смелости; скорее должны мы осудить кощунство смешанных браков, которые дают существование таким «найденным под капустным листком» детям из области, где нет ни королей, ни священников, ни законов, ни парламентов, ни долга, ни традиции, ни надежды на будущее; где нет даже акра сухой земли, которую они могли бы унаследовать, или конкретного символа души — из Киммерийской страны Евразии.