Элизабет Ренье - Прелюдия любви

Клэверинг в ее жизни был случайным подарком, о котором лучше забыть. Но как она может забыть? Она отправилась туда в качестве беглянки, а вместо этого нашла там новые проблемы. Клэверинг стал для нее временем испытания. Он подарил ей новую любовь, нового друга, глубокое познание себя и силу целеустремленности.

Силу целеустремленности, в которой она так нуждалась сейчас. Не было никого на свете, кто мог бы принять за нее решение. Она мысленно оглядела каждую комнату в большом роскошном особняке, который был ее домом: дорогие ковры и занавеси, хрустальные канделябры, прекрасное серебро и стекло, украшавшее обеденный стол, коллекции книг, картин, фарфоровых фигурок и резной мебели, свезенные со всего мира. Прекрасные кареты и лошади в конюшнях, превосходные вина в подвалах. Все это — ее.

«Торренсы были работорговцами на протяжении трех поколений. Каждый кирпич дома, каждый предмет мебели, экипажи, лошади, слуги, пища, которую ты ешь, твои наряды, украшения — за все это заплачено деньгами, полученными от продажи и покупки рабов».

Вспомнив отцовские слова, Сара вздрогнула. Она принялась мерить шагами спальню, пока с изумлением не осознала, что ведет себя в точности как мачеха. Она замедлила шаги напротив зеркала, как уже делала однажды, и заговорила с собственным отражением:

— Ты знаешь, что ты должна сделать.

— Да, но…

— Никаких но. Если ты хочешь жить по совести…

— Но я и раньше так жила.

— Это неправда. Просто тогда она еще не проснулась.

— Но как же я смогу?

— Прекрасно сможешь. Другие люди могут.

— Но что скажет маман? И Энтони?

— Это не имеет значения в сравнении с тем, что знает твое сердце. Действуй по его велению.

Сара услышала стук копыт по вымощенному плитами двору. Она быстро подошла к окну и увидела Энтони, гарцующего у ворот. В последнее время он регулярно навещал ее, но его, очевидно, угнетали и потемневший, затихший дом, и необходимость вести разговоры с девушкой, в которой былая веселость сменилась незнакомой серьезностью, а ее одежда сменила разноцветье на неизменный черный. Его визиты становились все короче и короче. Ни разу после смерти отца Сары и после того, как ее мачеха удалилась от дел, он не предложил девушке возложить на свои плечи хотя бы малую часть ее обязанностей.

Она посмотрела на него из окна, вспоминая, что когда-то другая, юная Сара стояла у того же окна, и сердце ее при виде этого человека начинало колотиться, а глаза сияли от восторга. Теперь она смотрела на него с отстраненным интересом. Его рука зажила, хотя он все еще носил перевязь. И даже в темном сером камзоле, в котором он ее навещал, он выглядел как всегда — элегантным, обходительным, самовлюбленным.

И это — все, думала Сара. За красивым фасадом оказалось так мало — почти ничего. В те долгие часы, которые она провела у его постели, она не узнала о нем больше, чем в первые дни их знакомства. Она вспомнила слова Мэри:

«Я бы хотела узнать, что такого особенного в лорде Бретертоне, что заставило тебя влюбиться в него».

Она сделал глубокий прерывистый вдох и на мгновение зажмурилась. Когда Сара открыла глаза, решение было принято. С высоко поднятой головой, с прижатыми к телу руками, она медленно, но решительно двинулась вниз.

И так же отстраненно, как она смотрела на Энтони, Сара отметила, с каким умением он демонстрирует ей нежную привязанность, которой вовсе не испытывает. Неудивительно, что он имел такой успех у женщин, подумала она, поскольку умеет заставить их чувствовать себя единственными, драгоценными. Но с той же легкостью, напомнила она себе, он мог лгать и водить их за нос, причиняя страдания одной женщине, чтобы снискать благосклонность другой.

Все еще удерживая ее за руку, Энтони спросил:

— Сара, тебе пойдет на пользу немного прокатиться в карете? Не думаю, что твой отец хотел…

— Я очень хорошо знаю, чего хотел мой отец, — перебила она. — Он хотел, чтобы я была здесь, чтобы я была с ним в час кончины, а меня с ним не было. Не стоит предлагать мне каких-либо развлечений или удовольствий. Я не смогу их вынести, пока.

Энтони пожал плечами и подвел ее к стулу.

— Ты принимаешь это слишком близко к сердцу. Тот факт, что ты была на этом утомительном судебном разбирательстве, не имел никакого значения. Ты с таким же успехом могла быть…

— Не ищи для меня оправданий. Если бы я была где-нибудь еще — каталась в парке, сидела с тобой, даже ходила по магазинам, — кто-нибудь да знал бы, где я нахожусь. Они могли позвать меня, и я бы успела. Но поскольку это было…