Натали Вокс - Магический круг

Как больно! Джина никогда в жизни не ощущала такой боли, даже в ту ночь, когда узнала, что отец не был ее настоящим отцом.

У Джины не было шансов поговорить с матерью до субботы. Она избегала журналистов и не поднимала трубку, когда на автоответчике появлялся незнакомый номер. Номер Фрэнка не появился ни разу.

Один раз она беседовала с отцом. Разговор получился тяжелым. Марвин явно обиделся на реакцию Джины после случившегося - Ты знаешь, на свете есть люди, которые предпочли бы, чтобы весь мир узнал, что их отец - я, а не этот ханжа, за которого вышла замуж твоя мать.

Джина вздохнула:

- Марвин, я знаю, это сложно понять. Извини, если тебе кажется, что я стыжусь тебя. Это не так.

- А мне кажется, что именно так. Месяц назад Джина заплакала бы и начала молить о прощении, но теперь все было по-другому.

- Добро пожаловать в мой мир, - тихо сказала она.

- Что?!

Джина прокашлялась.

- Ты все прекрасно слышал. Я понимаю твои чувства, потому что ощущаю то же самое.

- Я полюбил тебя, как только получил письмо! - В его голосе звучало негодование. - Это твои мать и отчим во всем виноваты.

- Подожди секундочку, - прервала она отца. - Я тоже была там, помнишь? Тебя вполне устраивала дочь на две недели. Ты любил играть в папочку, баловал меня, а потом возвращал к обычной жизни. Я знаю, что ты любишь меня, Марвин, - мягко продолжала она. - Но давай признаем правду: тебе не нужна была дочь-подросток. Мамино решение было идеальным. Казалось, все были счастливы.

Наконец, после напряженной паузы, он спросил:

- Все, кроме тебя?

Джина не ответила. Она положила трубку и все еще продолжала думать об этом, когда позвонила мать:

- Мам, ты в порядке? Я весь день ждала твоего звонка.

- Все хорошо, доченька, - ответила Лора. - Мы с отцом замечательно поговорили.

Джина знала, что мать имела в виду отчима. Отца она называла только Марвин.

- Отец нормально воспринял новость? Лора нервно рассмеялась:

- В общем, да. А недавно отправился поговорить со своими родителями и пока не вернулся.

- А как Джастин?

- Мы все рассказали твоему брату утром. Думаю, через пару дней с ним все будет в порядке.

- Я позвоню ему.

- Это было бы отлично, Джина. Уверена, он будет рад услышать твой голос. Только подожди до понедельника. Сейчас ему лучше обдумать все самому.

Джина закрыла глаза и вздохнула:

- Мне очень жаль.

- Почему? Все отлично! Я рада, что вышла замуж за такого понимающего и всепрощающего человека.

Джина не удержалась:

- Ты, наверное, шутишь? Мам, он наказывает тебя с момента моего рождения.

- Джина Лейк!

- Будь честна хотя бы с самой собой. Он не должен был опасаться огласки, не должен был превращать мое рождение в тайный позор семьи. Но, выходит, карьера для него была важнее? Иначе, он бы не стал держать нас столько лет в кошмарном напряжении... Прости, мам, но это мое мнение.

Мать расплакалась. Джина заплакала вместе с ней, извиняясь за резкость и почти жалея о своей откровенности. В конце концов все эти годы она молчала.

Наконец мать взяла себя в руки:

- Ты права, Джина, я сделала глупость по молодости, я была просто неопытной женой военного человека, которая провела всего три недели со своим мужем за первый год брака.

Джина молчала. Раньше мать никогда ничего не говорила о своих отношениях с Марвином.

- Умирая от тоски во время его долгих отлучек, я поехала в гости к подруге в крупный город, и красивый, богатый мужчина вскружил мне голову.

- Мамочка, ты была тогда почти ребенком, - возразила Джина, слушая уничижительные слова матери. - Не терзай себя больше.

Лора шмыгнула носом:

- Я знаю, ты права. Но, поверь, глубоко сожалею, что причинила боль мужу и благодарна, что он не развелся со мной, узнав о беременности. Но я извинялась за это больше двух десятилетий. Думаю, что теперь искупила свою вину.

- Да, мам!

Когда они закончили разговор, Джина почувствовала, что стала ближе к матери, чем когда-либо раньше. И еще она поняла, что сейчас Фрэнк гордился бы ею.

Когда Джина в понедельник пришла на работу в офис, то очень удивилась, увидев, что ее ждет сестра Фрэнка. Она была не одна. На коленях у молодой женщины сидела двухлетняя малышка. Другой младенец, одетый во все голубое, лежал в коляске.

- Доброе утро, Джина, - поприветствовала ее сестра Фрэнка. - Надеюсь, ты не сердишься за мое вторжение. Я пришла извиниться. Произошло недоразумение, честное слово не знала, какую боль причинила тебе своим комментарием о ваших отношениях с Марвином, поспешно затараторила Терри, как будто боялась, что любимая женщина брата выкинет ее из офиса.