Брайди Кларк - Светская львица за одну ночь

Она ступила на подиум, ослепленная ярким светом, бившим ей прямо в глаза, быстро пошла к стоявшей в нескольких шагах Ноле, чтобы поднести ей шампанское, мучительно сознавая, что на ней слишком короткая юбка, что пот льется по лицу…

Левая туфля Люси Джо заскользила по сверкающему пластику… поднос вырвался, руки и ноги взлетели в воздух…

Падать можно по-разному. Модели то и дело шлепаются, но тут же вскакивают на ноги, никто и ахнуть не успеет. Люси Джо грянулась на дорожку подиума всей тяжестью своей увесистой попы, пластик с громким треском раскололся, будто тонкий слой льда, оглушительный грохот прокатился по огромному, похожему на пещеру залу. Последнее, что она увидела, проваливаясь сквозь подиум, были высоченные платформы Нолы, и тут же послышался звон бьющихся бокалов с шампанским, которые падали на нее.

А она-то мечтала…

Люси Джо посмотрела наверх и увидела свои торчащие из щели ноги, выхваченные лучом прожектора. Она не могла пошевельнуться.

— Она застряла! — ахнул кто-то рядом. Знакомый австралийский акцент…

Николь Кидман. Умереть, скорее умереть, молилась Люси Джо.

Это был настоящий ужас. Упав, она не просто проломила подиум, а застряла там: ее тело, сложившись пополам, словно попало в тиски, и, как она ни рвалась, тиски не разжимались. Волосы слиплись от шампанского. Она слышала, как в толпе смеются, видела в слепящем свете, как фотокорреспонденты подходят поближе и делают снимки. Люси Джо закрыла лицо локтями, точно преступница под прицелом толпы папарацци.

— Хватайся за мою руку! — приказал появившийся из-за кулис рабочий, наклонившись к ней. Крепкий парень тащил ее, тянул, пыхтел, крякал, и наконец ему удалось рывком извлечь Люси Джо из провала и поставить на твердую землю. Публика устроила овацию — еще более шумную, чем Ноле. Парень выпрямился перевести дух, а Люси Джо спрыгнула с подиума и, по-прежнему закрывая лицо руками, кинулась к буфетной.

— Что произошло? — услышала она голос Нолы, которая пыталась выразить сочувствие и скрыть ярость.

— Подиум не рассчитан на удар такой силы, — негромко ответил парень, но микрофон Нолы каким-то образом уловил его слова, и весь зал услышал.

Люси Джо вбежала в буфетную, официантки смотрели на нее с жалостью и ужасом. Спину Люси Джо пронзала мучительная боль, но она в эту минуту ее даже не ощущала. Спрятавшись за какой-то шкаф, она стянула с себя форму и надела свое розовое платье, которое сейчас показалось ей просто ужасным, такого кричащего уродства она в жизни не видела. Вдруг подкатила омерзительная тошнота, она нагнулась над мусорным ведром и ее вырвало.

Едва она вытерла лицо тыльной стороной руки, как в буфетную ворвалась Нола, ее лицо багрово пылало. За ней вбежала онемевшая от ужаса Кларисса.

— Как ты посмела?! — завизжала Нола.

— Я нечаянно! — Люси Джо почувствовала, как слезы обожгли ей глаза. Нет! Только не плакать! Она и без того пережила такое унижение, что хватит на три жизни вперед. — Неужели вы подумали, что я…

— Ты еще смеешь плакать?! Ты что, не понимаешь? Своей дурацкой выходкой ты загубила все мое шоу! Знаешь, скольких трудов стоил этот вечер? А каких денег? А времени? И теперь все будут говорить лишь о том, как толстуха-официантка пробила своей задницей подиум и продемонстрировала публике свои утягивающие трусы!

О господи, Люси Джо сейчас опять вырвет.

— И не вздумай завтра прийти в мастерскую. Ни завтра, ни еще когда-нибудь, — полыхала Нола. — Ты уволена! И чтоб я тебя больше не видела!

Люси Джо схватила куртку, сумку с папкой и визитными карточками, и бросилась к двери.

Подумать только, человек произошел от обезьяны! Будем надеяться, что это неправда.

Но даже если и правда, давайте молиться, чтобы об этом не узнал весь мир.

Считается, что эти слова произнесла супруга

епископа Вустерского, услышав

о теории эволюции Дарвина.

Хоть Корнелия и была сильно расстроена неожиданным уходом Уайета, она просто не могла допустить, чтобы его вспышка недовольства испортила такой изумительный вечер, тем более что его звездой и героиней была она. Стилисты трудились целых три часа над ее прической и макияжем. К тому же ее платье — зеленое мини на одной бретельке от Зака Позена, которое еще несколько месяцев нельзя будет нигде купить, — должно быть по достоинству оценено публикой. Равно как и она сама. Она проглотит обиду, которую ей нанес Уайет. Он понятия не имеет, как трудно добиться статуса одной из главных героинь бомонда, придется его простить. Уайет старомоден; если идти у него на поводу, они будут из года в год встречаться лишь с узким кругом одних и тех же людей и жить в точности так, как жили их родители. Она покажет ему, как увлекательна жизнь под прицелом камер, и он одумается.