Сандра Браун - Французский шелк (Том 2)

Клэр стало не по себе. Мысль о том, что в ее личных вещах будут копаться чужие люди, была невыносима.

- Вы не можете так поступить со мной, Кассиди!

- К сожалению, Клэр, могу. Должен. Я уже выезжаю туда, меня ждут.

Не попрощавшись, он повесил трубку.

Когда Клэр присоединилась к трапезе, она упрямо выдерживала на лице улыбку и старалась держаться непринужденно, но провести никого не удалось.

Мэри Кэтрин отвела ее в сторону.

- Все в порядке, дорогая? Ты выглядишь расстроенной. Клэр нежно пожала ей руку.

- Все прекрасно, мама.

- Это ведь звонил мистер Кассиди? Он что, опять задавал тебе вопросы о преподобном Уайлде?

- Нет. Ничего подобного. Тебе здесь нравится? Чем вы с Гарри занимались сегодня утром?

Мэри Кэтрин погрузилась в длинный, пространный пересказ своих утренних дел.

После обеда Клэр добросовестно исполняла свои обязанности, стараясь осуществить все намеченные еще с утра планы, но мысли ее вновь и вновь возвращались к людям в полицейской форме, которые шарили в ее ящичках, шкафах, вещах Ясмин и Мэри Кэтрин, рылись в официальных бумагах, обыскивали туалеты, трогали их интимные вещи.

Она никогда этого не простит Кассиди.

***

- Дорогая, ты не знаешь, где мои золотые запонки? Алистер Петри вошел в комнату - манжеты на рукавах рубашки все еще болтались расстегнутыми. Через полчаса супругов Петри ожидали на торжественном обеде, который устраивался в рамках избирательной кампании.

- Они здесь, на моем столике.

Белль сидела на плюшевом пуфике перед зеркалом, расчесывая щеткой светловолосого "пажа" на своей голове. Она носила эту прическу еще с университетских времен, и волосы ее до сих пор сохраняли шелковистость и лоск благодаря дорогостоящему уходу и ежемесячной стрижке.

- Тебе удалось увидеть меня по телевизору? - спросил Алистер, застегивая рубашку.

- Нет, дорогой. Я была занята подготовкой к сегодняшнему вечеру. Но, уверена, ты имел огромный успех.

Он подошел к столику Белль и потянулся за запонками.

- Две телекомпании... - Рука его дернулась, словно от укуса кобры.

Запонки уютно устроились в крохотном гнездышке кружев, которые он мгновенно узнал. Кишки свело от страха. На какое-то мгновение, которое показалось вечностью, он испугался, что его стошнит прямо на все эти роскошные баночки кремов и флаконы духов, выстроившиеся на столике.

Их взгляды встретились в зеркале. Очень спокойно Белль закончила застегивать бриллиантовые сережки.

- Я это нашла в кармане пиджака, который отправляла в чистку. Как и подобает супруге, у меня есть привычка проверять твои карманы перед тем, как отдавать вещи. Тебе следовало бы это знать и быть более внимательным.

- Белль, я...

- Что ты, Алистер? - Она повернулась и устремила на мужа взгляд слишком нежный, чтобы быть искренним. - Ты начал носить дамское белье? - Она приподняла кружевные трусики. - И как называется это пристрастие?

Придя в себя после шока, Алистер начал злиться. Другие мужчины тоже имели связи на стороне, но им никогда не приходилось отчитываться в своих действиях. Почему же он всегда должен играть роль виноватого?

- Не надо говорить со мной таким тоном, Белль.

- Что ж, - сказала она, растягивая эластичные трусики, словно рогатку, тогда напрашивается единственный вывод - у тебя внебрачная связь.

Она встала и молча прошла мимо. Этот высокомерный жест задел его больше всего. Белль умела ставить на место; Алистер почувствовал себя неотесанным мужланом, тупым и ничтожным.

А ведь он был членом Конгресса Соединенных Штатов - о боже! И никто, даже жена, не смел унижать его. Он вовсе не собирался признаваться в том, что имеет любовницу, и уж тем более просить прощения.

Белль достала из шкафа воздушное шифоновое платье и начала натягивать его снизу на стройные бедра.

- Помоги мне, - сказала она, просовывая руки в расшитые блестками рукава.

Когда Алистер застегнул на платье "молнию", она обернулась:

- Я не так глупа, чтобы думать, будто ты мне верен. Конечно, у тебя были другие женщины. Есть и сейчас, будут и еще. Вопрос не в этом.

- Тогда зачем его поднимать? - агрессивно начал он. Могла бы тайком выбросить эти злосчастные трусы и избежать отвратительной сцены. Ему за целый день хватало неприятностей. Еще дома расхлебывать это дерьмо - уже слишком.

- Я подняла его, чтобы ты понял, насколько ты глуп. У Алистера потемнело в глазах.

- Сейчас как раз самое время, черт возьми. Я... Она подняла руки:

- Избавь меня от этого благородного негодования, Алистер. Выслушай меня и учти то, что я скажу. - Глаза ее сузились. - Если я узнала, что ты изменил своим супружеским клятвам, для остальных это тоже недолго останется секретом. Ты проявил невероятную глупость и беспечность. Рано или поздно твои недоброжелатели тебя вычислят. Неужели ты готов пожертвовать тысячами голосов ради нескольких часов... - Она жестом указала на валявшиеся на столике трусы.