Джоанна Бриско - Будь со мной

Сильвия рывком подтянула колени к подбородку, открыв взору весьма недурные ножки, которые вообще-то редко демонстрировала. Выглядела она очень молодо, но были в ней какая-то тонкая аккуратность, ухоженность, которые придавали ей женскости, так что она скорее была похожа на взрослую женщину с детской внешностью, чем на какого-нибудь подростка, достигшего полового созревания. Ее сексуальная привлекательность в глазах мужчин, если таковая у нее вообще имелась, должна была носить несколько тревожный характер.

— Ты так хорошо выглядишь, — сказала она, снова внимательно рассматривая меня. — Наверное, это начинают работать гормоны.

— Да нет, это я только что губы накрасила, — уточнила я.

— Мне нравится. Но ты всегда хорошо одеваешься и…

— Давай я и тебе накрашу! — предложила я.

Подумав пару секунд, она согласилась.

— Ну хорошо.

Я наклонилась к ней, попробовав пару оттенков, выбрала подходящий и стала красить ей губы. Когда закончила, она открыла глаза и посмотрела на меня.

— Вот так, — сказала я, любуясь своей работой. — Теперь пусть на тебя посмотрит твой… кто-нибудь, кто тебе не безразличен.

— Правда? — спросила она, теперь ее лицо с подчеркнутыми и выделенными линиями губ казалось более уверенным. Эффект получился несколько неожиданный: словно невинное дитя превратилось в куртизанку.

— Да! — подтвердила я. — А есть у тебя?.. — начала было я, но осеклась, все-таки задавать такие интимные вопросы означало вторгаться в личную жизнь.

— Кто-нибудь? — Она продолжила за меня.

— Да… — несколько смутилась я.

— Есть один человек, который мне… нравится. Которого я понимаю.

— А он тебя понимает?

— Надеюсь. Немного. Наверное, понимает. Насколько вообще один человек может понимать другого.

— И вы… встречаетесь? — спросила я, надеясь не дать зачахнуть этому скромному ручейку признаний.

— Я очень жду, что он позвонит.

— Понятно, — сказала я.

Я встала и взяла ее чашку. Но она ухватила меня за запястье.

— А ты? — шепотом спросила она. — Ты… когда-нибудь любила? Сильно?

— Да, — ответила я. — О, да.

— Много раз?

— Три. Вообще-то два с половиной.

— Да? — сказала она. Ее рука сдвинулась с моего запястья, коснулась ладони и опустилась. — Ричард.

— Да. Ричард. Его я люблю так, как не любила никогда раньше. Но вот мой первый настоящий парень (такой придурок на самом деле!), тогда мне казалось, что сильнее любви на свете просто не бывает. Потом был мужчина повзрослее… Этот такое творил!.. Но в него я тоже была влюблена по уши, буквально боготворила его! Это явно было связано с моим отцом, он умер, когда мне было четырнадцать. Обычные фрейдистские дела. Потом всякая ерунда, а потом появился Ричард.

— Любовь и смерть, — сказала она. Ее теперь яркие полные губы завораживали. — Liebestod [23] Название дуэта из оперы Р. Вагнера «Тристан и Изольда», термин (нем. Liebe — любовь и Tod — смерть) используют для обозначения «эротической смерти» и «смерти во имя любви», когда влюбленные находят возможность соединиться в смерти или после смерти. . Они часто связаны.

— Правда? — спросила я. — А тебе приходилось… приходилось сталкиваться со смертью?

— Давно, — неопределенно ответила она.

— О, извини.

— Давай поговорим о чем-нибудь другом, — предложила она. — Пожалуйста…

— Извини, — я положила руку ей на плечо.

Мне захотелось, что рядом был Ричард. Но когда он действительно придет с работы (с растрепанными волосами, неся с собой запах офиса) и, несмотря на усталость, примется поить меня чаем, он будет продолжать притворяться. Он поинтересуется, как мои дела, задаст несколько коротких вопросов, которые придумает, поднимаясь по лестнице, его буду волновать я, но не живой комочек внутри меня. Вдруг, впервые за все время, проведенное рядом с ним, я ощутила одиночество.

— Ты побледнела, — сказала Сильвия. — Присядь. Правда, тебе надо посидеть. Тебе не холодно?

— Нет.

— Тогда садись сюда. Ложись на диван, я тебе почитаю. — Она подошла к книжному шкафу и наугад выбрала книгу. Это оказался «Ангел» Элизабет Тэйлор. Нашла в холодильнике какой-то лимонный энергетический напиток, налила мне стакан, села рядом со мной, взяла меня за руку и стала читать. Ее приятный хрипловатый голос успокаивал, убаюкивал, я не заснула, но мне начало казаться, что я перемещаюсь в другое пространство, в другое время, мне снова было четырнадцать лет.

«Она не выходит у меня из головы», — написал МакДара.