Фрэнсис Шервуд - Ночь печали

— Я знаю. — Кай сжала ладонь подруги. — Мне тоже очень жаль.

Они готовы были расплакаться из-за Франсиско, ведь им так его не хватало. Сейчас Кай исполнилось двадцать пять лет по христианскому календарю. Будучи старше Малинцин, она научила ту женским премудростям. Сейчас же она выглядела старше своих лет, как будто оставила позади половину жизни.

— Я вот только одного не понимаю, — сказала Маакс. — Почему Моктецума позволяет испанцам оставаться здесь в качестве гостей императора? Почему он проявляет гостеприимство к людям, которые хотят завоевать его страну?

— Он верит написанному, Маакс.

— Если бы я умела писать, я написала бы: «Малинцин — богиня, падите ниц и покоритесь ей!» Но я знаю, Моктецума хочет верить в написанное, потому что в душе своей он уже проиграл. Я вижу это по его глазам. Народ верит в то же, что и император, ибо люди запуганы или слишком ленивы и не хотят верить во что-либо другое.

— А ты не боишься, Маакс?

— Боюсь.

— Когда начнется настоящая война — а Нуньес не думает, что война все-таки начнется, — мы будем далеко отсюда, в Койоакане. Ты можешь уйти туда с нами.

— В земли койотов?

— У Нуньеса есть мушкет.

— Койоакан слишком близко. Все будут знать, где вы. Они найдут вас и затравят.

— Кто станет этим заниматься? Кто будет искать какую-то беременную индианку, Маакс, которая пересечет мост, возвращаясь с рынка на поля? Этого никто не заметит.

— А как же Нуньес? Белый?

— Альварадо часто ходит в Койоакан. Он хочет основать там ферму, чтобы разводить лошадей.

— Всех этих прекрасных лошадей сожрут койоты. А война будет шириться, Кай. Хочимилько, Куэрнавака, Такуба, Тласкала, Ксокотлан — все эти области окажутся охваченными войной.

— Итак, мы пригласим Моктецуму в этот дворец, — говорил офицерам Альварадо. — Но почему мы уверены в том, что он придет?

— Разве мы только что не говорили об этом?

Берналь Диас пролистал пару страниц и, проведя грязным пальцем по строкам, процитировал: «30 декабря 1519 года. Гостеприимство и жесты доброй воли по отношению к друзьям и гостям имеют для ацтеков высочайшую ценность. Все делается в соответствии с законом и традициями».

— Кстати, где донья Марина? — поинтересовался Кортес.

— В этой ситуации, капитан-генерал, меня поражает тот факт, что никто из нас не пытается выучить науатль, — вмешался Исла. — Каждого можно заменить.

— Малинцин не просто переводчица, — заявил Агильяр. — Она объяснила нам основы целой культуры, и мы смогли общаться на равных с касиками, и даже с императором.

— Если она сумела выучить испанский, несомненно, любой из нас в состоянии выучить науатль. Я в этом уверен.

Исла считал, что вообще способен на все что угодно, если только приложит какие-то усилия. Что касается языка… Ну у него просто не было времени, ведь он был занят покорением империи.

— Я выучил пару слов, — сказал Берналь Диас.

— Этого достаточно для того, чтобы говорить с Моктецумой?

— Нет, Исла, недостаточно. Я могу поздороваться и попрощаться. Но вскоре я выучу все их слова.

— Лучше бы тебе поторопиться. Исла прав. Судьба народа не должна зависеть от какой-то женщины.

— В особенности если учесть тот факт, что вы каждый день заводите новых наложниц.

Исла пошутил. Все посмеялись.

Ботелло нашел Малинцин в комнате Нуньеса. Он заметил, что эта комната стала напоминать роскошные шатры мавров с занавесками и украшениями, сувенирами и толстой соломенной подстилкой. Вскоре Кай захочет завести себе обезьянку или попугайчика, чтобы сидел у нее на плече.

— Мне не нравится приносить новости, Малинче, потому что новости всегда бывают плохими. Мне хотелось бы сказать тебе: «Ты свободна. Мы богаты. Господь воскрес. Ты попадешь в рай». На самом деле мне нужно передать, что тебя разыскивает Кортес. Пойдем.

Они шли по дворцу для гостей, пересекая коридоры и дворы, проходя мимо фонтанов с журчащей водой, кустов гибискуса, зарослей табебуйи с чирикавшими в них птицами.

— Ботелло, я хочу у тебя кое-что спросить. Как ты думаешь, с Кай все будет в порядке?

— Рождение ребенка — это самый естественный процесс в мире. — Он подумал, что Малинцин спросит о другом. Ботелло переживал из-за нее, а не из-за Кай.

— Да, но во время войны?

— Возможно, ацтеки сдадутся. Моктецума сбит с толку. Скорее всего, он трус и мошенник. Еще и слабак.

— Он победил многих врагов.

— Тогда он был моложе, Малинцин. Есть военачальники, которые предпочитают не лезть в гущу битвы. Кортес — исключение в этом отношении. Более того, Моктецума идет по пути своих предков и не свернет с него. Ему не хватает веры в собственную интуицию. У него нет амбиций. Он находится на вершине своего общества, и при этом я должен сказать, что он совершенно загадочная личность, настоящий клубок противоречий.