Имоджен Эдвардс-Джонс - Отель Вавилон

Деннис снова говорит по телефону — с братом, который работает швейцаром в другом пятизвездочном лондонском отеле. Они веселят друг друга забавными историями. По обрывкам фраз понимаю, хоть и притворяюсь, что не слушаю: у них в танцевальном зале сборище людей из шоу-бизнеса; по-видимому, там полно звезд и певцы одной из раскрученных телевидением групп. Расхаживают по отелю с такими физиономиями, будто он их собственность. Брат Денниса только что запретил какому-то парню мочиться в цветочный горшок. Деннис смеется так, будто самому никогда в жизни не доводилось останавливать подобных нахалов.

Всегда удивляюсь тому, насколько часто гости забывают, что они в отеле, и начинают вести себя, будто в собственном доме. Дома люди, конечно, не мочатся в цветочные горшки, тем более поразительно, что некоторые из клиентов ни в грош не ставят имущество гостиницы. Будто, заплатив деньги, они полагают, что вправе творить тут, что душе угодно. В одном месте, где я работал, постояльцы вечно прыгали посреди ночи в бассейн. Нас смешило прежде всего то, что каждая компания считала — нет чудаков более оригинальных, чем они. Начиналось их веселье с джакузи, следующим по списку шло купание в бассейне нагишом. Все нередко заканчивалось оргиями и групповым сексом, участники которого были неизменно убеждены, что они дерзки, эксцентричны и неподражаемы. И что до них в этом месте никто не выделывал ничего подобного.

Впрочем, попадаются среди гостей и настоящие оригиналы. В изобретательности не откажешь, к примеру, Памеле Андерсон и Томми Ли. Это еще мягко сказано. Однажды они влетели в спортзал «Лейнсборо», позанимались сексом сначала на велотренажере, а потом и на всех остальных станках, предназначенных совершенно для иных целей. На их несчастье и к великой радости служащих, знаменитостей все это время снимали сквозь полупрозрачное зеркало охранные камеры, установленные для предотвращения краж.

— Схожу-ка я проведаю Джино, — говорю я, наконец проглатывая конфеты.

— Что? — спрашивает Деннис, прикрывая микрофон мобильного рукой.

— Схожу-ка я к Джино.

— А, конечно, — отвечает Деннис. — А я отправлю Патрика проверить, не устроились ли где бродяги.

— Отличная мысль. — Я выглядываю за угол, где сонный Патрик стоит на своей начищенной тележке. Такое впечатление, что он сейчас заклюет носом.

— Эй, Патрик! — орет Деннис. Мальчишка вздрагивает. — Дуй-ка наверх, посмотри, нет ли где бомжей или пьяных, либо тех и других.

Патрик, боясь услышать «ты уволен», срывается с места и мчит вверх по лестнице так, будто у него воспламенились яйца.

— И проверь, не трахается ли кто в honour-баре! — кричит ему вслед Деннис, прежде чем продолжить телефонный разговор. — Прости, — произносит он в трубку. — Что? Разве я тебе не рассказал?.. Ну и зрелище было! Я видел ее задницу, точно говорю…

Снова вхожу в бар. Такое впечатление, что все, кто тут теперь есть, любители историй в духе графа Монте-Кристо. Джанфранко, Альфредо и Франческо выглядят уставшими. Лица бледные, вокруг глаз краснота, кожа поблескивает от капель давно проступившего пота. Стоят, облокотившись на стойку, спрятав куртки в полки, в ожидании позволения отправиться домой. Вокруг них идеальная чистота: каждый бокальчик на месте и сияет, вымытые и разобранные шейкеры сохнут на белых полотенцах. Только Джино до сих пор весь в работе. Щедро делится улыбками и дружелюбием с любым, кто готов раскошелиться на дорогие напитки.

Мистер Мастерсон наконец-то решает уйти. Неуверенно встает, используя обеих проституток как опору.

— Джино! — говорит он, взмахивая крупной рукой. — Поди-ка сюда, мой добрый друг.

— Да, мистер Мастерсон, — отзывается Джино. — Чего-нибудь еще?

— Пожалуй, я и так выпил немало, Джино. Не думаешь? — Мистер Мастерсон усмехается. — Вот, — говорит он, протягивая бармену сотню. — Купи подарочек жене.

— Спасибо, мистер Мастерсон. Очень великодушно с вашей стороны.

Ребята у стойки хихикают. Предположить, что у Джино есть супруга, все равно что поверить в обжорство Виктории Бэкхем. Только у мистера Мастерсона на этот счет, как видно, другие соображения.

— Отлично, — изрекает он, направляясь к выходу, — молодцы, ребята. — Смотрит на шейха и его облаченных в белое собеседников. Те бормочут в ответ что-то нечленораздельное.

Приблизившись к стойке, техасец шарит по карманам, извлекает пачку наличных и рассовывает пятидесятифунтовые купюры по верхним карманам Франческо, Альфредо и Джанфранко, отчего их щеки немного розовеют. То же самое мистер Мастерсон проделывает и со мной, просто потому что я стою у двери. Подумываю, не выразить ли протест, но мое прежнее отношение к его богатству улетучилось вместе с дневным светом. Если человек пьян и желает раздать деньги окружающим, какой смысл возражать? В общем, я улыбаюсь и, как остальные, говорю спасибо.