Фред Стюарт - Титан

— Деловое предложение. Потом мне надо будет поговорить и с тобой.

— Я буду в Красной комнате.

Красная комната была названа в честь устилавшего ее замечательного красного ковра Савоннери. Она была одной из четырех главных гостиных Тракс-холла и считалась одной из самых красивых комнат Англии. Когда спустя три четверти часа туда вошел Ник, Эдвина, свернувшись калачиком в кресле, листала номер «Кантри лайф». На взгляд Ника, в ней было что-то детское. Частично именно этим она и пленила его.

Он подошел к ней сзади, взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы.

— М-м… — проговорила она. — Спасибо, мне понравилось. Что же это за загадочное деловое предложение, которое ты сделал моему папе?

Он взял стул и сел напротив нее.

— Я решил начать в Нью-Йорке собственное дело. На собственные деньги. Привлекая к различным сделкам разных партнеров. Я подумал, что твой отец может этим заинтересоваться, и он в самом деле заинтересовался.

— Какие сделки?

— Недвижимость. Акции. В Нью-Йорке сейчас есть куда вложить деньги.

— Неплохо.

— Конечно, это будет не так интересно, как военный бизнес, но зато не так кроваво. Я также поговорил с ним о тебе.

Она изумленно уставилась на него:

— Ты поговорил обо мне?

— Ага. Я сказал ему, что собираюсь сделать тебе предложение. Я рассказал ему все о себе, без прикрас… На тот случай, если свершится чудо и ты согласишься, чтобы не воевать с ним потом лишний раз. Оказалось, что я пришелся ему по душе.

— А почему бы тебе и не нравиться ему?

— По многим причинам. Так или иначе, теперь речь о тебе и обо мне. Ты как?

— О, никогда еще не приходилось слышать столь прозаичных предложений руки и сердца! Ты должен был пасть предо мной на колени, говорить романтично о том, как сильно ты меня любишь, как ты не можешь без меня жить, как ты бросишься головой вниз в Темзу, если я отвергну тебя!

— Отлично.

Он опустился перед ней на колени и прижал руки к сердцу.

— О прекрасная Эдвина, первая красавица своего времени, дочь старинного и знатного дома! Ты покорила мое сердце и пробудила в нем любовь! Ответишь ли ты согласием на предложение несчастного американского крестьянина?

Эдвина засмеялась:

— Встань же, о славный и самоуверенный Ник! Хоть ты и американец, хоть ты и высмеиваешь меня, я согласна, ибо без ума от тебя!

Он вскочил на ноги, обнял и поцеловал ее.

— И я без ума от тебя, — прошептал он совершенно искренне.

На секунду перед его мысленным взором возникло лицо Дианы, но тут же растаяло.

Его первая любовь канула в Лету.

Они обвенчались спустя три недели в храме Святой Маргариты, вестминстерской приходской церкви палаты общин. На свадьбу было приглашено четыре сотни гостей, среди которых было много друзей и родственников со стороны Эдвины. Эдит специально ради такого события прибыла из Нью-Йорка. Она была в восторге от своей невестки. Жених подарил своей избраннице на свадьбу бриллиантовое ожерелье с Кровавой луной в центре. Среди почетных гостей были Уинстон и Клементина Черчилль, почти половина Кабинета, боссы финансового сообщества, три герцога, четырнадцать маркизов, двадцать графов, множество виконтов и баронов. Среди подружек невесты была ее младшая сестра Луиза и пять дочерей аристократических семей. Эдвина смотрелась в своем подвенечном белом платье просто потрясающе. В руках у нее был букет оранжевых цветов.

Торжество проходило в городском доме лорда и леди Саксмундхэм на Уилтон-креснт. Уставшими от войны гостями было выпито пятьдесят ящиков «Луи Редерер кристал». Единодушно было признано, что это была свадьба года.

Медовый месяц они решили провести в Нью-Йорке и той же ночью отплыли из Саутгэмптона на шведском лайнере «Густав Адольф». Корабль отвалил от причала в десять часов вечера, когда был сильный шторм, а к моменту наступления первой брачной ночи его уже вовсю трясло и мотало из стороны в сторону.

— Не хотелось бы мне испытать на себе морскую болезнь во время брачной ночи, — заявила Эдвина, уходя в ванную, чтобы переодеться.

— Надеюсь, этого не будет, — ответил Ник.

Он сел на кровать и стал снимать туфли. Затем он разделся и, взобравшись на высокую постель, сел и стал наблюдать за дверью ванной комнаты, фантазируя о том, что сейчас будет, и предвкушая появление новобрачной.

Наконец она вышла из ванной в белом пеньюаре.

— Сбрось этот чертов саван, — прошептал Ник. — Я хочу тебя видеть.

— А ты, оказывается, не только романтик, но и нахал. Пеньюар мне дала мама и сказала, что мужчины любят, когда их соблазняют.