Эйлин Гудж - Чужое счастье

Остаток дня Анна провела, убирая в своем столе и пакуя свои вещи. Вещей за те четыре года, что она здесь проработала, накопилось немного: несколько семейных фотографий, кружка — подарок Моники из ее последней поездки в Канн, плюшевый медвежонок — Анне было жалко бросить его в ящик, который она каждый месяц отдавала на благотворительные цели — выражение любви фанов. Завтра Анна столкнется с суровой действительностью, оставшись без работы. Но сейчас ей было достаточно того, что она, к счастью, наконец-то свободна.

Затем пришло время уезжать. Анна спустилась по лестнице и обнаружила, что Арсела в кухне уже застегивала свое пальто, — сегодня ночью она не работала. «Бедная Арсела! Теперь ей придется принимать основной удар на себя». Но Арсела только прошептала:

— Я рада за вас.

Анна сделала шаг назад и увидела, что темные глаза домработницы полны слез, как у маленького коричневого зверька, недостаточно сильного для того, чтобы убежать.

Анна почувствовала угрызения совести, но ничто не могло затмить головокружительное чувство свободы. Ей очень хотелось поделиться хорошей новостью с Марком, он порадовался бы вместе с ней. Но это только вызвало бы воспоминания, о которых Анна старалась не думать.

— Мы еще увидимся, — сказала она Арселе, вдыхая еле слышный аромат корицы и лимона, — и ты всегда можешь мне позвонить, если я тебе понадоблюсь.

Теперь оставалось только попрощаться с Моникой. Анна сделала глубокий вдох перед тем, как направиться в дальний конец коридора. Она постучала в дверь кабинета сестры, и удивительно спокойным голосом Моника крикнула:

— Входи!

Анна думала, что сестра будет в подавленном состоянии, и удивилась, увидев, что Моника печатала что-то на компьютере. Анна окинула взглядом комнату, отделанную сосной в стиле французской провинции, но все стояло на своих местах, и единственный запах, который Анна почувствовала, — запах еды на мелкой тарелке, стоявшей на античном табурете. По поведению Моники тоже нельзя было предположить, что сегодня утром имел место такой ужасный скандал.

Она откашлялась и сказала:

— Я уже ухожу. Хотела попрощаться.

Моника глянула на нее с ироничной усмешкой.

— Не будь такой церемонной. Ты ведешь себя так, словно мы больше никогда не увидимся. — Она выехала из-за стола, и Анна увидела в ее глазах какое-то тяжелое и суровое выражение. — Мы ведь все еще семья, не так ли? — Моника говорила очень тихо, но Анна уловила странный подтекст в ее словах, от которого у нее мороз побежал по коже.

Анна пожала плечами. Она не собиралась дважды наступать на одни и те же грабли.

— Это тебе. — Анна вручила сестре папку со всеми бумагами, которые понадобятся ее новой помощнице. — Я включила туда список агентств по трудоустройству. Уверена, что ты без проблем кого-нибудь себе подберешь.

Моника швырнула папку на стол, даже не взглянув на нее.

— Ты мне не оставляешь выбора, не так ли?

Анна слегка улыбнулась.

— Кто теперь ведет себя церемонно? — Она чувствовала, что атмосфера в комнате накалилась: теперь в любую минуту могла разразиться буря. — Перестань, Моника, мы обе знаем, что так будет лучше.

— Для тебя возможно.

— Послушай, мне хотелось бы, чтобы мы расстались по-хорошему. Поэтому почему бы мне не уйти, пока мы окончательно не поссорились?

Анна была уже на полпути к двери, когда Моника догнала ее и перегородила дорогу.

— Ты считаешь, что ты лучше меня? — закричала она, брызгая слюной. — Мисс Паинька, у которой дерьмо не воняет! Неудивительно, что вы с Лиз были любимицами матери — вы обе — пара бесхребетных соплячек. По крайней мере у меня есть сила воли, чтобы вырваться. — Она посмотрела на Анну. — Знаешь что? Я рада, что ты уходишь.

— В этом наши чувства совпадают. — Анна обошла ее, словно Моника была не более чем яма на пути к свободе. Облегчение, которое испытывала Анна, было таким сильным, что она, казалось, вылетела из комнаты и помчалась по коридору.

Но ее свобода была недолгой.

На следующее утро Анну разбудил телефонный звонок. Спросонья она сразу подумала о матери, но когда сняла трубку, там раздался голос Арселы. Из взволнованного лепета экономки Анна смогла понять лишь то, что произошел какой-то несчастный случай и полиция уже выехала…

Теперь, несколько недель спустя, когда Анна сидела в зале суда, где разыгрывалась новая драма, она едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться во весь голос над своей наивностью. Как она могла поверить в то, что может быть свободной? Даже мертвая, Моника держала ее в своих сетях крепче, чем при жизни.