Лесли Пирс - Секреты

Адель спала на кушетке в гостиной. Роуз предложила, чтобы она спала с ней, но Адель об этом и слышать не захотела. Она со смехом сказала, что вот уже две недели спит по три часа, и если она заснет в удобной кровати, то рискует вообще никогда не проснуться. Но у Роуз возникло чувство, что дочери просто невыносимо находиться так близко к ней.

Хотя Роуз знала, что Адель не собирается прижать свою заблудшую мать к груди и простить ей все, что было в прошлом, ей хотелось, чтобы дочь сказала что-нибудь, что дало бы ей надежду на будущее. Она невольно восхищалась тайком, что Адель выросла не только красивой, но и умной, уверенной в себе и очень способной. Она была такой дочерью, которой гордилась бы любая мать, но Роуз мучилась угрызениями совести от того, что Адель стала такой, несмотря на мать, а не благодаря ей.

Инстинкт подсказывал ей, что Адель не была готова ни простить, ни забыть. Она была настороже, натянуто улыбалась и разговаривала с Роуз с плохо скрываемым сарказмом.

В то утро, когда она показывала, как менять повязку на раненой голове Хонор и на одной довольно сильной ране на руке, Роуз почувствовала на себе ее внимательный взгляд. Позже, когда они кормили кроликов и кур, Адель вообще не разговаривала. Она словно замышляла что-то, сдерживая свой гнев, пока не придет момент выпустить его наружу.

— Здесь сваленное дерево, — сказала Адель, шагая впереди с коляской по направлению к Винчелси-роуд. Она свернула у ворот, открыла их и втащила через них коляску. На земле лежало два дерева, вырванных с корнями.

Пока Адель взялась с топором за одно дерево, Роуз собирала мелкие ветки вокруг, быстро наполняя ими коляску.

— Разве еще недостаточно? — спросила она Адель, продолжавшую рубить дерево. Адель скинула с себя пальто и кофту, потому что вспотела от усилий. У нее по лицу струился пот, а лиф платья покрылся влажными пятнами.

— Эта печка потребляет много дерева, — сказала Адель, приостановившись, чтобы стереть пот. — Тебе нужно будет приходить сюда каждый день и нарубить еще.

— Я не могу этого делать, — в ужасе сказала Роуз. — Я сомневаюсь, что смогу даже поднять топор. — Но когда эти слова вылетели у нее изо рта, она поняла, что должна была просто кивнуть в ответ. Адель окатила ее ледяным взглядом, будто перед ней находилось жалкое существо.

— Я попытаюсь, конечно, — поспешила сказать Роуз. — Но может быть, здесь где-нибудь найдется мужчина, который нарубит для меня дров?

Адель снова подняла топор и, держа его обеими руками, фыркнула.

— А ты ни капли не изменилась, — сказала она. — Всегда ждала, что все за тебя будут делать мужчины. Я думаю, в твоей жизни не было ни дня, чтобы ты тяжело поработала, не так ли?

— Я всегда сама заботилась о себе, — ответила Роуз, но ее голос задрожал, потому что она почувствовала, что это начало окончательного выяснения отношений, которого она ждала и боялась. — По крайней мере с тех пор, как Джим меня бросил.

— Неужели? — Брови Адель удивленно поднялись. — И ты каким-то образом заработала достаточно денег, чтобы купить дом?

— Да. Ну, во всяком случае, на депозит, — отрезала Роуз и зашагала прочь, потому что испугалась.

— Лжешь! — крикнула Адель и побежала за ней, хватая ее за руку. — Я предполагаю, откуда эти деньги. От Майлса Бэйли, так? Ты его шантажировала!

— Я не знаю, о ком ты говоришь, — упорно защищалась Роуз. — Кто такой Майлс Бэйли?

Удар по лицу был таким быстрым, что она даже не увидела, кода Адель подняла руку. Она отшатнулась назад, споткнулась об упавшую ветку и упала на спину, растянувшись во весь рост. Адель стояла над ней с топором в руке и гневно смотрела на нее.

— Ты несчастная, вероломная сука, — зашипела она на нее. — Ты еще и дура, если думаешь, что он мне не сказал! Он тоже порядочная скотина, но у него хотя бы есть остатки приличий, он пытается защитить своего сына! А ты отвратительна, у тебя не только не хватило духу прийти ко мне и рассказать, почему я не могла выйти замуж за Майкла, ты еще использовала это, чтобы выкрутить из него деньги.

— Я этого не делала! — бурно настаивала Роуз, зная, что у Адель нет доказательств. — Я не брала денег. Я только пошла к нему, потому что не могла вернуться в твою жизнь и рассказать это сама.

— Я уже выросла! — бросила ей в лицо Адель. — Я вспоминала все те мерзости, которые ты делала и говорила мне намеренно, и поняла, отчего это. Я уверена, что за одну неделю думала о тебе больше, чем ты обо мне за все двадцать лет. Ты обращалась со мной хуже, чем с бродячей кошкой! Ты обвинила меня в смерти Памелы, ты заставила меня думать, что запила по моей вине, и даже родившись, я причинила тебе зло. После всего этого ты меня уже не сможешь одурачить. Ты просто шлюха, лгунья, и ты совершенное ничтожество как человек.