Лесли Пирс - Секреты

Было крайне удивительно, что Роуз не огрызнулась на Адель, когда она твердила, что нужно держать в запасе ведра с водой, иметь в доме песок и огнетушитель под рукой на случай зажигательных бомб. В конце концов, Роуз видела последствия бомбежек и читала все инструкции правительства о том, как тушить пожары.

Но она вела себя так, будто была просто прислугой, боялась слово сказать против. А это, как помнила Хонор, было крайне нетипично для Роуз, которая всегда была склочной и самоуверенной.

И еще более нетипично для нее было подниматься в шесть часов, ворошить золу в печке и снова затапливать ее, потом через час приносить Хонор чашку чая и спрашивать, нужен ли ей уже горшок.

Хонор была уверена, что такое покорное поведение не продержится и пару дней, но этого не произошло. Роуз кормила кроликов и кур, собирала хворост, стирала и убирала в доме. Кроме того, она удивительно хорошо готовила. Похоже, она обучилась некоторым секретам ремесла, работая в ресторане, потому что суп, который она варила, был намного вкуснее, чем все, что умела готовить Хонор. И она была очень терпеливой, меняя повязки и помогая Хонор мыться и одеваться.

Она не могла убить курицу или кролика, и Хонор сомневалась, что она когда-нибудь сможет это сделать, но это не имело значения — почтальон Джим всегда был рад услужить при необходимости. Но больше всего Хонор удивило, что Роуз могла быть приятной в общении. Она любила те же самые программы по приемнику, и они обе смеялись до упаду над некоторыми передачами. Она хорошо играла в карты и научила Хонор нескольким новым играм.

Много раз она была холодной или выглядела очень скучающей и, когда ходила в Рай по поручению, задерживалась там дольше, чем требовалось. Это заставляло Хонор подозревать, что она делала остановку в пабе. Но с ней было легко, потому что она не болтала впустую, как многие женщины, которых знала Хонор.

Жизнь превратилась в приятную череду домашних дел, и хотя Хонор раздражала неспособность Роуз к физическому труду, она была за многое ей благодарна, особенно за то, что дочь вернулась к ней.

Один или два раза она чуть не сказала ей о своих чувствах, но было слишком рано и у нее все еще были подозрения. Роуз была загадкой: она до сих пор не рассказала о том, что произошло между ее побегом из дома и психиатрической больницей. Не призналась и в том, кто отец Адель. Временами Хонор думала, что такое поведение может быть следствием лечения в психиатрической больнице. Но если это так, то казалось странным, что она вспоминала всякие происшествия из своего детства и, похоже, ей нравилось разговаривать о них.

Еще она задавала множество вопросов об Адель, особенно о ее пребывании в «Пихтах», о том, как она осваивалась в коттедже и когда познакомилась с Майклом Бэйли. По мнению Хонор, она считала, что если составит все кусочки из жизни своей дочери в то время, когда ее не было рядом, то каким-то образом добьется прощения Адель.

— Наконец-то я разобралась с курицей, — сказала вдруг Роуз с порога в судомойню, отчего Хонор вздрогнула.

— Отлично, — сказала Хонор, борясь с искушением добавить: «давно пора» или «ты все перья положила в мешок?».

— Да, мама, — устало произнесла Роуз, будто предвидела дальнейшие вопросы. — И пол подмела, если хочешь знать. Выпьем по чашечке чая?

— Я сама могу сделать чай, — сказала Хонор, двумя руками поднимая ногу в гипсе и ставя ее на пол. — Пора мне уже немного поупражняться. Ты иди садись, уже наработалась за день.

Роуз сняла с себя передник и вошла в гостиную. Хонор вылезла из кресла и стала на здоровую ногу, потянувшись к костылю, чтобы опереться на него.

— По-моему, к тому времени, когда снимут гипс, мышцы просто разучатся работать, — сказала она, передвигаясь к печке, чтобы поставить чайник. — Очень надеюсь, что мне не придется хромать до конца жизни.

— Хромать лучше, чем прыгать на одной ноге, — сказала Роуз, садясь.

Это замечание заставило Хонор вспомнить о Фрэнке. Он всегда говорил в том же духе. Она повернулась к дочери и увидела то же задумчивое выражение, какое часто бывало у Фрэнка.

— Что-то не так, Роуз? — спросила она, открывая буфет, где хранилась чайная посуда.

— Ничего такого, — сказала Роуз. — Я думала об Адель, когда ощипывала курицу. Не могу представить, как она выдерживает и день за днем смотрит на кровь и вывороченные кишки. Одно дело работать медсестрой в мирное время, но сейчас… В ее возрасте она должна ходить на танцы и веселиться.