Джилл Шелвис - Запретное желание

Серена мечтательно улыбнулась.

– Так и есть.

– Ты собираешься уехать?

– Неужели это так странно? Что я поселюсь в Нью-Йорке и составлю конкуренцию местным пекарям со своими лучшими в мире десертами?

– Нет.

Вообще-то Эмма явственно представляла, как все будет. У Серены все получится. У них со Спенсером все получится. Эмма поступила так, как совсем недавно поступил ее отец, когда она нуждалась в поддержке: легонько сжала руку Серены.

– Я очень за него рада.

Серена посмотрела на Эмму.

– А за меня? За меня ты тоже рада?

Улыбнувшись, Эмма не изменила своей фирменной честности. Ибо в данный момент у нее было только это.

– Нет. К тебе я ревную.

– Потому что я решила последовать за тем, кто мне нужен, то есть за Спенсером, в то время как у тебя не хватает духу остаться за Стоуном?

– Вообще-то потому, – сухо произнесла Эмма, – что Стоун, судя по всему, не собирается следовать за мной через всю страну.

– Но ты могла бы остаться с ним, – произнес доктор.

– Моя жизнь в Нью-Йорке.

– Да. – Серена забрала конверт. – Если Стоун даст тебе конверт, на котором написано: «Не открывай, пока не будешь готова», – не открывай его, потому что ты действительно не готова. – Не дав Эмме возможности ответить, Серена повернулась к доку. – Стало быть, дело решенное?

Доктор взял с подноса еще один кекс.

– Решенное.

– Плохо, что Стоун не сумел ее уговорить, да?

Эмма ошеломленно посмотрела на отца.

– Что?

Серена поморщилась.

– Извините. Вырвалось. Не стоило этого говорить.

Доктор Синклер сунул кекс в рот.

Эмма же, не мигая, смотрела на отца.

– Ты хотел, чтобы Стоун уговорил меня не продавать клинику? – спросила она.

Доктор поморщился.

– Не совсем так.

О черт! Эмма положила на стол недоеденный кекс. Ее сердце колотилось точно сумасшедшее.

– И что теперь?

Вздохнув, доктор отложил кекс и посмотрел на дочь.

– Ничего особенного. Я просто подумал, что, если у вас все сладится, ты захочешь остаться.

– Чтобы тебе не пришлось продавать клинику.

– Чтобы мне не пришлось продавать клинику.

– Папа, я спрашивала тебя сотню раз, действительно ли ты хочешь продать клинику. Нет, даже тысячу. Я спрашивала и спрашивала, но ты ни разу…

– Я хотел, чтобы ты сама решила остаться и не продавать. Чтобы захотела возглавить наше семейное дело. – Его улыбка разрывала Эмме сердце. – Но я не собирался просить тебя об этом.

О нет! Ну, зачем он разыгрывает из себя мученика?

– Ты не хотел попросить меня об этом напрямую? Вместо этого ты собрался попросить Стоуна отговорить меня от продажи клиники. Человека, не являющегося членом семьи, постороннего…

– В самом деле? – мягко перебил Эмму отец. – Он действительно посторонний?

Он не доверял ей настолько, чтобы сказать правду.

– Поверить не могу. Ты продал свой бизнес, несмотря на то, что не хотел этого. Ты хотя бы понимаешь, насколько я… разочарована?

– В самом деле? Ты хочешь знать, что такое «разочарование»? – Доктор поднялся из-за стола. – Разочарование – это когда в одночасье лишаешься средств к существованию. Или когда наблюдаешь за тем, как твой ребенок выбирает неправильное окружение, высасывающее из него жизнь и радость, сердце и душу. И все это происходит на расстоянии трех тысяч миль, так что ты не можешь помочь. Вот что такое «разочарование».

Снедаемая чувством вины, Эмма покачала головой.

– Я должна уехать.

– Эмма, подожди.

Она отвернулась, не в силах сдержать слезы.

– Мне жаль, пап. Ужасно жаль, что ты продал клинику, хотя вовсе не хотел этого. Ужасно жаль, что ты решил сказать правду Стоуну, поскольку не мог сказать ее мне.

– Не уезжай, Эмма.

– Ничего не поделаешь. Я никогда не собиралась оставаться. Никогда. Думала, ты это знаешь.

– Да. Я знал. – Пожилой доктор вздохнул. – Я просто не хотел, чтобы ты уезжала.

Ти Джей и Стоун сопровождали группу на Рокбаунд-Саммит. Когда же они вернулись, грязные и измученные, Стоун собирался дома принять душ, а потом отправиться к Эмме, раздеть ее и попытаться уговорить остаться.

Вместо этого он остановился как вкопанный на полпути к своему домику, ибо на крыльце его поджидала Эмма. Его тело моментально отреагировало на ее присутствие, а колени подкосились. Знак того, что он действительно испытывал к ней сильные чувства.

– Эмма.

Стоун подошел ближе и хотел уже прикоснуться к ней, но она поднялась со ступеней и остановила его взмахом руки.

– Что-то случилось?