Никки Логан - Острота ощущений

– Э-э-э… Пока нет.

Едва Роб подошел ближе, ее тело мгновенно отреагировало на его присутствие. Он переоделся в ярко-зеленую толстовку, испачканную машинным маслом, – очевидно, взятую на катере. Но это не помешало Онор привычно нарисовать Роба в своем воображении одетым в одни лишь шорты. Она тряхнула головой, отгоняя соблазнительный образ и сердясь на себя.

– Я же говорила тебе не приходить. Чего тебе надо?

Вопрос был риторическим, и Онор не ожидала, что Роб на него ответит, поэтому не удивилась его молчанию. Но затем он все-таки сказал:

– Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.

Она повернула голову.

– Прямо мне в глаза, – уточнил он и шагнул ближе.

Его взгляд сверкал даже в тусклом лунном свете. На секунду тело Онор охватило первобытное влечение, но она тут же поняла, что взгляд Роба загорелся вовсе не от желания.

Далтон сел перед ней на корточки. Онор попыталась выдержать его взгляд, но не смогла и отвернулась.

– Почему тебе так трудно смотреть мне в глаза?

– Роб… – Она заставила себя повернуть к нему лицо и, увидев в его взгляде неуверенность, поняла, что сама виновата в ее появлении.

– Я полдня размышлял над тем, почему ты меня избегаешь. Не могу взять в толк, почему, когда мы в палатке, между нами ощущается такая… близость, но в остальное время мы так разобщены.

– Но мы ведь разговариваем.

– О всяких пустяках? О погоде, о том, сколько осталось запасов. Но не о твоей семье, мечтах и не о том, что мы будем делать, когда придет лодка.

Только не это! Онор была абсолютно не готова говорить о приходе лодки, а также о своих мечтах, потому что там в последнее время слишком часто фигурировал Роб. Она выбрала меньшее из трех зол.

– Что ты хочешь знать о моей семье? Точнее, о том, что от нее осталось.

Роб опустил взгляд, и на его лице отразилось разочарование. Онор отвела взгляд, поняв, что применила запрещенный прием.

– Хочешь рассказать мне о том, что случилось с твоей матерью?

– Нет.

– Тогда как насчет того, кем ты мечтала стать в детстве?

Пульс Онор ускорился. Роб нарочно затеял этот разговор, чтобы досадить ей. Отчаяние заставило ее перейти в наступление. Она подалась вперед, прижалась губами к уху Роба и горячо выдохнула:

– Уж точно не тем, кем стала.

Он вздохнул и наклонился к ее губам. Но вместо того чтобы поцеловать Онор, Роб обхватил ее подбородок, а сам отпрянул, когда она протянула руку, чтобы коснуться его лица.

В глазах Роба застыла смертельная мука.

– Ты должна рассказать мне что-нибудь действительно важное. Пожалуйста!

В голове Онор словно прозвучал сигнал тревоги, но сердце откликнулось на голос Роба, в котором звучала боль. Некоторые вещи Онор не смогла бы обсуждать ни с кем, даже с Далтоном. «Впрочем, про свои непростые отношения с матерью, пожалуй, можно ему поведать», – решила она, сделала глубокий вдох, откинулась на спинку стула и начала рассказ:

– Мама приехала в Перт, когда уже шесть месяцев была беременна мной. Своего отца я никогда не знала – мама всегда говорила, что это был парень, который просто проходил мимо. Пока я была маленькой, мне хватало и такого объяснения. Лишь став старше, я поняла смысл ее слов. Оказывается, родители выгнали ее из дома, потому что мама понесла от бродяги. Она утверждает, что любила его, но… Кто знает? Они, должно быть, были знакомы всего несколько дней.

В этот момент внутренний голос вкрадчиво шепнул Онор: «Но ты-то втрескалась в Роба еще быстрее».

– Думаешь, она забеременела нарочно?

– Нет. Но мама преднамеренно вела себя вызывающе. Она была бунтаркой до кончиков ногтей. И всего на семнадцать лет старше меня. Годилась мне в старшие сестры. Мы перенесли немало испытаний, но всегда были вместе.

Перед мысленным взором Онор пронеслись воспоминания о хороших и плохих днях, пережитых с матерью, и лишь голос Роба вернул ее к действительности:

– Так что случилось дальше?

Онор задержала взгляд на маркерах над черепашьими гнездами, не зная, надо ли отвечать на этот вопрос. Но Роб смотрел на нее с неподдельным интересом и надеждой. Он и в самом деле хотел услышать ответ.

– Мама не одобряла то, что я вышла за Нэйта. Она считала, что я выскочила за первого попавшегося приличного мужчину, продала себя. Он был старше меня, сдержанный. Маме казалось, что этот брак разрушает мою душу. Отношения между нами испортились. Но когда произошел тот несчастный случай в океане, мама все бросила и примчалась в Дарвин, чтобы ухаживать за мной в больнице. Она сумела поставить меня на ноги.