Лесия Корнуолл - На этот раз – да!

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Натаниэль. – У меня нет привычки увечить детей. Вот добрая порка – это дело другое. Особенно заслуженная…

Горец кивнул:

– Согласен. Но если до того дойдет, предпочту заняться этим делом лично.

– Ты прекрасно владеешь английским, – заметил Натаниэль.

Горец улыбнулся:

– Для шотландского варвара, ты хочешь сказать? В свое время я учился в Оксфорде.

– А у нас в семье все заканчивают Кембридж, – только и смог ответить потрясенный Натаниэль.

Тут снаружи послышались шаги, отрывистые команды, отдаваемые по-английски, и полудетский голос, сыпавший ругательствами по-гэльски. Поднявшись, Макинтош отдернул полог палатки – и внутрь тотчас ворвался ветер пополам с дождем.

– Введите мальчика! – приказал Натаниэль.

Сержант, ухватив мальчишку за загривок, швырнул его прямо к ногам Макинтоша.

– Этот якобинский щенок укусил меня! – пожаловался сержант, облаченный в красный мундир. – Они все животные, все эти…

– Довольно! – оборвал его Натаниэль. – Шагом марш на пост!

Дождавшись, пока сержант удалился, капитан обернулся. Макинтош что-то тихо говорил пареньку по-гэльски. Лицо его было чрезвычайно серьезно. Мальчик поглядывал на мужа сестры, горло его дрожало – видно было, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не разреветься. При виде Макинтоша он явно испытал облегчение. Макинтош сгреб юнца за плечи и развернул его к Натаниэлю лицом – и на этом чумазом полудетском лице капитан прочел страх и ненависть одновременно…

– Говори! – приказал Макинтош.

– Я… прошу прощения, – пробормотал мальчик по-английски. – Я не хотел сделать ничего дурного…

Натаниэль разглядывал ребенка, кутающегося в грязный плед. Тощие кулаки мальчишки были крепко сжаты.

– Да ну? Полагаю, ты ненавидишь англичан. Кто научил тебя нас ненавидеть? Явно не брат.

Мальчик вскинул голову:

– Родня моей матери воюет за истинного принца! Ну… и я!

– Руарид! – грозно произнес Макинтош, и ребенок тотчас умолк. – Надеюсь, мы можем идти? – спросил он Натаниэля.

С минуту помешкав, Натаниэль кивнул. Он не намеревался бросать юнца в застенок, а задерживать лэрда Глен Дориан не имелось ровным счетом никаких причин.

Макинтош достал кошель:

– Мне следует заплатить штраф?

…Иными словами, дать взятку. Натаниэль заметил, как презрительно скривились губы мальчишки, и отрицательно покачал головой. Снова отдернув полог, он кликнул часового и велел принести оружие Макинтоша.

Это был великолепный меч, с изысканно отделанной рукоятью, усыпанной драгоценными каменьями. Натаниэль смотрел, как оружие отдают Макинтошу, как он убирает клинок в ножны, висящие у него на поясе…

– Похоже, ты человек небедный, – заметил капитан, думая о том, имеет ли лэрд какое-то влияние на своих воинственных родичей.

– Он Макинтош из Глен Дориан! – гордо произнес подросток ломающимся баском.

– Пойдем. Майри нас заждалась, – кратко ответил лэрд.

– Надеюсь, мальчишку мы тут больше не увидим, – сказал Натаниэль в спину уходящему горцу.

– Это я обещаю, – откликнулся Макинтош, и двое горцев растворились в ночи.

Прошло уже не меньше часа, а лорд Россингтон все еще не выходил из развалин. Меган поспешила по склону в направлении дамбы. Ведь он здесь чужой. Отчего же замок не поверг его в ужас? Не изгнал его? Ну что ж, если замок не исторг из себя чужеземца, вселив леденящий ужас в его сердце, то… это сделает она!

Девушка на полпути остановилась и взглянула на слепые глазницы окон замка. А что если… что если замок его убил?

…Что если граф в эту самую минуту лежит навзничь на каменном полу, и безжизненные глаза его глядят в небо, сквозь разбитую кровлю, а грудь ему придавил тяжелый каменный обломок? Но, может быть, он еще жив и страдает от боли, и его отчаянные крики о помощи уносит вдаль безжалостный ветер, а граф слабеет, слабеет, и вот уже…

Меган подобрала юбки и побежала, безмолвно моля развалины пощадить графа.

Не то чтобы она всерьез за него переживала, но он все-таки был молод, хорош собой и полон жизни. Она не верила в кровавую месть замка – по крайней мере за чьи-то прегрешения давно минувших дней. И уж, конечно, не позабыла о том, как тяжко Россингтон ее оскорбил своим жестоким отказом…

…Да к чему ей такой жених? Если бы он выказал хотя бы малейший интерес к смехотворному предложению ее матери, она тотчас решительно бы ему отказала! Но он опередил ее, да еще и отказался от нее с таким ужасом, словно женитьба на ней – самое страшное, что может случиться с мужчиной! Пересекая двор, девушка все еще кипела от обиды…