Ольга Лазорева: Возвращение русской гейши

Петр покончил с собой 21 марта 1995 года сразу же после газовой атаки в токийском метро, к которой, я почти уверена, он был причастен. Мой несчастный возлюбленный являлся монахом скандально известной секты «Аум Синрикё». Я, 18-летняя и плохо разбирающаяся в жизни девчонка, находилась в тот момент рядом с ним. Тяжело вспоминать все это. Спустя годы мне кажется невероятным, что я выжила после такого удара.

Но уже через два года после этого я была весьма успешной бизнес-леди, жила и работала в Москве. Мое небольшое тогда агентство под названием «Аямэ» предоставляло желающим услуги гейш и пользовалось огромной популярностью. Но все это не могло избавить от приступов невыносимой тоски, иногда захлестывающей меня. Я доставала листочек с предсмертной запиской моего любимого и вновь читала и перечитывала его. И последние слова «прощай и живи» каким-то странным образом заставляли меня жить дальше, несмотря ни на что.

Кроме этой записки, от Петра у меня остался сборник стихов японских поэтов и три записные книжки. Две были заполнены до конца. А третья, с изображением красного дракона на черной обложке, была пуста. И я стала записывать в нее, по примеру Петра, цитаты, афоризмы, какие-то высказывания, казавшиеся мне интересными. Позже я купила общую тетрадь голубого цвета с цветами сакуры на обложке. И в нее также стала вносить записи. И неудивительно, что все они, за небольшим исключением, были так или иначе связаны с Японией. Ведь я, по прихоти своей странной судьбы, стала гейшей.

Когда Петр умер, я осталась совершенно одна в чужой стране и в почти невменяемом состоянии от невыносимого горя. Получилось так, что я задержалась на какое-то время в Токио. Поселившись в гостинице, я впала в заторможенное состояние и жила какое-то время жизнью растения, попавшего в неблагоприятные условия. Но мне было всего 18! И возраст взял свое. В один прекрасный момент я вышла из этого оцепенения, перестала призывать смерть и начала жить ради мести. Как это сейчас ни кажется странным, но именно ненависть воскресила меня. Я решила, что смогу добраться до верхушки секты, если превращусь в настоящую гейшу.

Я прошла обучение у госпожи Цутиды, владелицы чайного домика в Асакусе, одном из районов Токио. И даже несколько раз выступала перед ее гостями в качестве необычной «рашн» гейши Татианы. А потом я неудержимо захотела вернуться на родину. И в августе 1995 года оказалась в Москве.

Много событий произошло за два года. У меня появились друзья, но также я приобрела и смертельного врага. Степан, так его звали, знал моего любимого и занимал высокий пост в секте. Но я об этом понятия не имела. Он втерся ко мне в доверие, убедил в своей искренней и бескорыстной любви. Случай помог мне раскрыть его двойную игру. После взрыва в метро в июне 1996 года я оказалась в больнице. Степан воспользовался моим беспомощным состоянием и после выписки отдал меня в настоящее рабство. И снова случай помог мне выбраться из этой смертельной ситуации. Степан, видимо, испугавшись разоблачения, спешно покинул страну. По полученным мною сведениям, он улетел в Токио на работу по контракту.

А моя жизнь после освобождения вроде бы вошла в более спокойную колею. Я продолжала руководить танцевальной студией «Нодзоми», которую организовала в русско-японской школе, начала свое дело с гейшами, поменяла квартиру. В конце мая я взяла в школе месяц за свой счет и ушла в отпуск до конца лета. И все время решила посвятить работе в агентстве «Аямэ».

1 июня у нас было последнее выступление перед каникулами в актовом зале школы. Я немного волновалась, глядя на своих оживленных и проказливо веселых учеников, радующихся окончанию учебного года. Мы подготовили четыре танца специально для этого вечера, но моих сольных номеров в программе не было. Когда за полчаса до начала концерта я еще раз проверяла наличие костюмов для каждого танца, в гримерную заглянул господин Ито. Он был другом директора нашей школы, в Москве жил почти постоянно, потому что у него здесь был свой бизнес. Он также являлся и моим другом. Господин Ито очень помог мне с агентством гейш. И даже привез из Японии для моих девушек дорогие кимоно. Для японца он прекрасно говорил по-русски, так как работал в Москве довольно давно.

— Вот ты где, Таня! — воскликнул он, входя в гримерную и улыбаясь.

— Здравствуйте, Ито-сан, — обрадованно произнесла я, с удовольствием оглядывая его кругленькую невысокую фигуру, пухлые блестящие щеки и узкие щелочки черных глаз.