Татьяна Успенская-Ошанина - Следующая остановка - жизнь

— Не знаю, помнишь, он говорил, что необходимо научиться вставать на точку зрения другого человека, ощущать чужие страдания. Может быть, он выжил, потому что помогал людям?! — спросила Неля.

Это ясно: Давид Мироныч прожил много жизней. И жизни тех, с кем свела его в лагере судьба, и героев книг, с которыми он знакомит их на уроках, и жизни самих писателей. Наверняка он перестрадал за писателей: Грибоедова разорвали в Персии, Пушкина и Лермонтова на дуэли убили…

Заниматься приходится много. Сочинения Давид Мироныч задаёт часто.

— Вам надо не только в произведении разобраться и скупо, точно передать на бумаге то, что вы поняли. Ещё важно найти параллели с нашим временем, с вашей собственной жизнью, — сказал как-то. — Пустой лист и вы.

В тот день она пишет сочинение: «Пушкин и Пугачёв».

Резко распахнулась дверь. Вошёл отец.

— Сколько можно?!

Она удивлённо обернулась: что — «сколько можно» и что это вдруг он пришёл к ней? Как перестал быть председателем, ни разу не заглядывал — даже «спокойной ночи» пожелать.

— Что уставилась?! Бросила на середине…

Расстроенная его резким тоном, она спешит успокоить его:

— Я сделала всё, что должна была сделать сегодня.

— Но есть ещё дела!

— Ты не говорил о них раньше.

— Говорю сейчас.

— У меня много уроков.

— А у меня сроки. Ты, кроме своей литературы, ничего не желаешь видеть! Сидишь над ней каждый день, хотя уроки лишь дважды в неделю! Что даст она тебе в жизни, а?

Он сейчас не красивый. Грудь выпятил и пыхтит дымом. Щёки и белки глаз налились краснотой.

— Разбередит тебя твой кумир, превратит в идеалистку, запутает — уведёт от реальной жизни. А здесь — живая выгода для всей семьи, живая польза. Мы должны отправить товары в пятницу. — Именно в пятницу у неё сдвоенный урок, к которому нужно много прочитать и обязательно написать сочинение!

Скорее сбежать от незнакомого отца! Юля вскакивает и спешит прочь — от книг и раскрытой тетради. И приступает к своим прямым обязанностям, как называет домашнюю работу отец.

Она может в уме продолжить писать сочинение. Да разве, если не запишешь, упомнишь, что выстроишь?!

Поздно ночью наконец добралась до стола. Голова была чужой.

Давид Мироныч пришёл на помощь — заговорил своим чуть дребезжащим голосом. Но даже он не смог удержать её в бодрствовании — сон унёс Юлю из жизней Пугачёва и Гринёва.

В одну из таких ночей, когда она сидела, обложенная книгами, отец снова ворвался в её комнату. И стал кричать:

— Ты совсем свихнулась со своей литературой! Только и делаешь, что книжки читаешь и сочинения пишешь. Разве ты можешь хорошо работать для дома, если не спишь ночами?

Сейчас отец перекричит Давида Мироныча! Ничего не ответила, поспешила дописать фразу до конца.

— Совсем спятил старик. Кто мешал сидеть спокойно на заслуженном отдыхе? Принесло его из Москвы!

Подавляя боль в груди, едва сдерживая слёзы, Юля тихо сказала:

— Уйду из дома, если не дашь заниматься литературой.

Отец закричал ещё громче:

— Это мы ещё посмотрим! — и выключил свет.

С трудом она встала, на ватных ногах подошла к выключателю, включила Свет.

Надутый. Важный. С какой злостью он смотрит на неё!

Подскочил к столу, схватил книгу и тетрадь и с ними выбежал из комнаты.

Она же без сил опустилась на стул. Прижала руки к груди — задавить жалость к себе: сейчас она потеряла отца.

Боль не проходила.

Принесла книгу и тетрадь мама.

— Вытри слёзы и доделай, что начала.

Тут же ворвался в комнату отец.

— Это мы ещё посмотрим: я или литература, я или старый дурак?! — закричал он.

Но мама вывела отца из комнаты и плотно закрыла за собой дверь.

Сочинения в тот день Юля так и не написала.

Отец и литература вошли в конфликт.

Стоило Юле на другой день сесть за стол и раскрыть книжку, как отец появился на пороге багровый, пышущий злостью.

— Завтра нет литературы, — сказал пляшущим голосом.

То, что она пережила накануне, сделало её менее уязвимой — она даже головы не подняла от книги.

— Я покормила животных.

— Ты их покормила раньше, чем нужно, ночью они захотят есть и расстроятся. Через двое суток отправляем партию жилеток.

Прихватив книгу, Юля пошла вязать. Приспособилась читать, машинально нанизывая петли на спицы. Отрывалась от вязания лишь для того, чтобы страницу перевернуть. Успела прочитать всё, что было нужно. И только сочинение снова осталось на ночь.

Но не спать каждую ночь она не могла и решила задерживаться в школе. В подвале есть закуток, где мальчишки курят. После уроков там — никого! И хотя дым продолжает стоять туманом, Юля усаживается на ступеньке, кладёт на колени тетрадь и начинает писать сочинение.