Елена Богатырева - Обреченная на счастье

— Я помогу тебе, — говорила Ляля. — Даша рассказала мне эту странную историю, что произошла с вами в парке. И очень подробно описала твою странную реакцию. Это как-то связано с твоим состоянием, я угадала?

И я стала рассказывать ей все, что вспомнила за ночь. Мне казалось, что Лялька должна оборвать меня где-нибудь на середине моего повествования и сказать, что все это — глупости, что мы взрослые люди, что видений никаких не бывает, что в жизни нужно смотреть вперед, а не назад. Возможно, я позвала ее именно за этим. Чтобы снова раз и навсегда прогнать свои воспоминания. Но Лялька сидела тихо, слушала с интересом и только иногда зачарованно взглядывала на вазу.

Закончив, я посмотрела на нее вопросительно, но она сидела на диване, поджав ноги и поглаживая мурлыкающего Дракона, и молчала.

— Ну что? — спросила я, ожидая, что она, как всегда, разнесет мои фантазии в пух и прах.

— Фантастика! — только и сказала Лялька.

— И все? — не поверила я своим ушам.

— Ты знаешь, — сказала она задумчиво, — я тебе немножко завидую. Со мной никогда ничего подобного не происходило. Слушай, а чего ты не пошла за него замуж? Он, похоже, был рад такой перспективе.

— Не-е-е, — протянула я. — Одно дело влюбиться — это я тогда запросто, всегда пожалуйста. А другое дело — замуж. Я была маленькой девочкой, которой не до замужества.

— Значит, он был историком?

— Да.

— Тогда понятно.

— Что тебе понятно?

— Ты говорила, что твой первый парень тоже был историком.

Ну и память у Ляльки!

Действительно, первый парень, с которым моя любовь продвинулась в направлении зрелости, был историком. Я потом еще несколько лет вспоминала его, пытаясь понять, что я в нем нашла. В нем же ничего не было. Совсем ничего! Оказывается было. Он был историком, то есть он был чуть-чуть как Ол. Вот что я нашла в нем. Только он был глупым историком. Он даже ничего не знал про Согдиану. Они не проходили этого на третьем курсе. Но он был очень серьезным и любил повторять, что следы истории запечатлены в граните. Глупый! Следы прошлого рассыпаются иногда под ногами песком, горячим песком. И этот песок хранит память о прошедшем лучше любого гранита. Наш роман продолжался ровно месяц, а потом мы расстались: он отправился грызть гранит науки, а я — оставлять следы на песке этой жизни, которые тут же размывали набегающие волны времени.

— Ляль, а хорошо замужем? — спросила я.

— Ты знаешь, Ал, это как… — Она посмотрела по сторонам, изучая обои на стенах. Потом внимательно уставилась на Дракона, словно сравнивая наличие собаки с наличием мужа. Потом покачала головой. — Тебе не понять. Это ведь как владение собственностью. Как дача, например, — обрадовалась она, найдя подходящее сравнение.

— Ну тогда это неплохо, — протянула я, вспоминая, как ласково там шумят деревья и как красиво цветут клумбы.

— Нет, нет, ты не понимаешь. Вот цветы, скажем, там колосятся. Но их сначала нужно посадить. Потом — растить, поливать и оберегать. Но если на даче это можно доверить садовнику, то в браке необходимо делать все самой. А то знаешь сколько садовниц набежит? Собственность не бросишь, не оставишь без присмотра, она все время требует от тебя чего-нибудь. Нужно платить за аренду, убирать опавшие листья, вырывать сорняки и, прости за сравнение, даже выгребную яму чистить.

— Ужас какой, — честно призналась я.

Мне очень хотелось, чтобы Лялька поговорила о чем-то своем. Я пыталась таким образом выразить ей благодарность за то, что она битый час выслушивала мои бредни.

— А в садовницы многие набиваются?

— Бывает, — засмеялась Лялька своему же сравнению. — Рыбачат.

— Что делают? — не поняла я.

— Удочки закидывают с разными наживками. Я это называю — покупки.

— Как это?

— Ну, знаешь, мы все время друг друга покупаем. Я делаю тебе комплимент, например, не потому, что думаю о тебе так хорошо, а потому, что хочу, чтобы ты меня любила, или чтобы у меня с тобой не было разногласий во время работы, или для того, чтобы ты оставила меня в покое. По-разному. Мужчины очень легко покупаются. На большие перспективы, на славу, на власть. На многое. Какая-нибудь нимфоманка в стоптанных туфлях набежит, как прибрежная волна, и ну рассказывать о своих перспективах в жизни. Солнечные дали перед мужиком стелит. А он и уши развесил.

— А ты?

— Что я? Приходится ласково улыбаться, интересуясь, в каком секонд-хэнде она одевается и почему такая перспективная дама себе до сих пор на туфли не заработала.