Елена Богатырева - Обреченная на счастье

Войдя, я немного оторопела. Комната была полностью драпирована коврами. Со стен свисали черные лианы, и было непонятно, откуда же они растут. Курильница чадила тяжелым ароматом. Посреди комнаты на подушках сидел с закрытыми глазами старик с длинной белой бородой. Прямо перед ним стояло огромных размеров зеркало. «Зачем, интересно, он сел перед зеркалом и закрыл глаза?» — недоумевала я. Около подушек лежала толстенная книга в сафьяновом переплете, изъеденном молью, а на книге лежал старинный кинжал с изогнутым лезвием. Справа в небольшом металлическом чане полыхал огонь.

У меня закралось подозрение, что дед этот — местный колдун. Понятно теперь, почему люди закатывают глаза и готовы все отдать, когда произносят его имя. Я внимательно присмотрелась к старику и ахнула. Это был точь-в-точь правитель Согдианы, только на голове его вместо короны красовалась расшитая разноцветным шелком тюбетейка.

Так как ахнула я вслух, дед открыл глаза и хмуро посмотрел на меня. Готова поклясться, что он тоже был не прочь бросить меня в темницу. Он что-то сказал, и голос его оказался таким же скрипучим, как и в моем видении. То есть это был один и тот же голос, потому что другого такого просто не могло быть. В памяти тут же всплыло страшное слово «чужая», и я решила не подавать голоса ни под каким видом. Вместо этого я протянула ему письмо Пиратовны, и он, выудив из складок своего одеяния очки в современной модной оправе, стал читать ее каракули, брезгливо разглаживая измятый листок.

Прочитав, он еще минут пять косился на меня, поминутно то закрывая, то открывая глаза. Затем хмыкнул и хлопнул в ладоши. «Стража», — похолодела я. Но вместо стражников на пороге появился уже знакомый мне мальчик, и старик коротко что-то приказал ему. Мальчик исчез и через несколько минут появился снова. В руках он бережно держал вазу. Старик кряхтя встал, взял вазу обеими руками, положил поверх нее книгу, закрыл глаза и, протягивая руки вперед, стал что-то бормотать с закрытыми глазами. Я поняла это как приглашение забрать то, за чем меня прислали, сделала шаг вперед и, как только коснулась ее металлического края…

Да, да. Мне только что вручили ее. В небольшом зале горел огонь, столы ломились от обилия яств, и старик с короной на голове протягивал мне вазу. Я взяла ее, и в этот момент заиграла все та же заунывная мелодия. Ол стоял возле меня и грустно улыбался. А старик опустился на колени посреди комнаты и нараспев принялся произносить то ли молитву, то ли заклинание.

— Что он делает? — тихо спросила я Ола.

— Умоляет духов смерти оставить наш народ, продлить дни благоденствия страны, изменить судьбу.

— А разве можно изменить судьбу? — спросила я.

— А ты как думаешь?

— Думаю — нет.

— Тогда всем нам грозит бесславная жизнь и скорая смерть, так сказано в книге предсказаний.

— И ничего нельзя сделать?

— Ты могла бы спасти страну.

— Но как?

— Выйти замуж за сына нашего народа, родить наследника.

— Но это невозможно.

— Почему?

— Я живу совсем в другом мире. У меня другое будущее.

Он вздохнул и сказал:

— Я знаю.

— Откуда?

— Об этом тоже написано в книге. Ты уйдешь, и мы больше никогда не встретимся.

— Где она, твоя книга?

Он кивнул в сторону молящегося старика, и я увидела около него книгу в сафьяновом переплете. Тогда я быстро подошла к нему, подняла книгу и бросила ее в огонь, пылающий посреди зала.

— Этого будущего больше нет! — крикнула я. — Вы напишите другую книгу, совсем другую.

Что тут началось! Ко мне с разных сторон бросились люди. Они метались между мной и книгой, страницы которой быстро занимались пламенем. Люди кричали, толкались, бросались друг на друга. Я пробивалась в этой сутолоке к выходу, отчаянно работая локтями…

Очевидно, я сделала какое-то резкое движение, потому что книга, лежавшая поверх вазы, слетела с нее и, раскрывшись в воздухе, упала прямо на мерцающие теперь в чане угли. Страницы вспыхнули, и старик громко закричал. В соседних комнатах послышались шаги, несколько человек спешили ему на помощь, он пытался спасти книгу, но страницы на глазах одна за другой превращались в красные язычки пламени. Мне показалось неуместным дожидаться развязки этой трагедии, и я метнулась к выходу. Выбежав на улицу, я бросилась к дому Зумы и первым делом спрятала драгоценную вазу в пакет, забросав своими вещами.

— Что ты здесь делаешь?

Зума подошла так тихо, что я не успела восстановить дыхание.