Наталья Калинина - Ужин с соблазнителем

Я кивнула. Хотя, признаться, еще ничего не понимала. Просто я почувствовала, что Боб нуждается в моем согласии.

— Я буду работать с рассвета до заката. Потом мы будем ужинать под стрекот цикад и шепот ветра в листьях, смотреть на звезды, читать стихи, говорить о том, о чем давным-давно не говорят в так называемом цивилизованном мире, вспоминать тех, кто создал великую русскую культуру, этот могучий духовный пласт, равного которому нет ни в прошлом, ни в настоящем. Да и в будущем вряд ли появится. Чайка, тебе хочется пожить такой жизнью?

— Пожалуй, да. Но я привыкла к тому, что обычно все бывает не так, как я хочу.

— Это зависит только от нас двоих. — Он протянул ко мне обе руки, и мы обменялись двойным рукопожатием над заставленным роскошными яствами столом. — Что я должна для этого сделать?

— О, ты нравишься мне все больше. А сделать ты должна следующее: собрать чемоданы и сказать родственникам, что отбываешь на отдых. Возможно, на все лето. Куда — говорить не стоит.

— Я и не знаю. Куда?

— А ты согласна? — Боб смотрел на меня почти влюбленным взглядом. Окажись на моем месте провинциальная школьница, она бы наверняка решила, что этот красивый мужчина с головокружительно светскими манерами в нее влюблен. Лет пятнадцать тому назад я бы сама так решила.

— Это самое лучшее предложение, из когда-либо полученных мной. — У меня здорово заплетался язык, но голова оставалась ясной. Что касается души, то она жаждала авантюр. Мой отец еще лет десять назад подметил, что стоит мне выпить хорошего шампанского, и я становлюсь д’Артаньяном в юбке. — Я тоже хочу наконец найти себя. К черту чужие рукописи. Давай выпьем за творчество.

Мы в тот вечер набрались до такой степени, что Боб заночевал у меня. Только не на раскладушке, которую мы не смогли достать с антресолей, а на матраце возле моей тахты. Я спала крепко, как никогда, а вернее, как когда-то давно в детстве. Проснулась уже белым днем. В ванной журчала вода, приятный мужской баритон очень чисто напевал «I want you, I need you and I love you» [1] Я хочу тебя, ты мне нужна, я тебя люблю ( англ. ). . Под эту песню, которую обожала моя мама, я влюбилась в первый раз. Мне было в ту пору пять с половиной…

Внезапно я почувствовала себя счастливой, хотя еще не успела вспомнить все перипетии вчерашнего дня. Я носилась заоблачными путями, наслаждаясь грезами о романтической любви, которые, как я подозреваю, слаще самой любви, даже если она на самом деле романтическая.

Потом я все вспомнила. Я не успела испытать никаких эмоций, потому что в дверях появился Боб — с полотенцем вокруг бедер и обворожительной улыбкой на лице. Не мужчина, а реклама семейного счастья из «Lady’s magazine» [2] Журнал для женщин. .

— Ты первая женщина, с которой я провел самую незабываемую ночь под одной крышей, — сказал он и распахнул балконную дверь, впустив в комнату шелест и неизменно волнующий запах майского дождя. — Пришлось бриться подручным средством. — Боб присел на край тахты и поцеловал меня в щеку. — Доброе утро, Чайка, — сказал он, обдавая меня запахом моей «Шанели». — Неужели ты подбриваешь свои крылышки этим средневековым орудием пытки? — Он провел рукой по щеке, на которой было несколько царапин. — В России, как я понимаю, ничего не изменилось. И это вселяет в меня чувство гордости и радости.

— Я… прости, но я ничего не помню. — На самом деле я помнила, что на мне было бирюзовое жоржетовое платье с пелериной. В данный момент я смотрела на свои обнаженные руки, чувствовала под простыней свое голое тело и пыталась припомнить процесс раздевания. — Я вела себя… плохо? — робко спросила я и почувствовала, что щеки покрылись румянцем стыда.

— Ты вела себя как принцесса. — Боб снова поцеловал меня в щеку, провел языком по моим губам. — Ты очень соблазнительное создание. Но мой бастион все-таки устоял. То есть эту ночь я провел как девственник. Так сказать, разнообразия ради. Похоже, тебя это нисколько не расстроило. Ты даже не позволила мне лечь рядом.

— Не помню, ничего не помню… — бормотала я.

— Ты сказала, что хотела бы в меня влюбиться, но не станешь этого делать, потому что тебе нужна вечная любовь, а я — это ты так сказала — наверняка не способен на такой подвиг. — Боб притворился огорченным. — Интересно, почему у тебя такое предвзятое обо мне мнение? Не иначе всему виной злые сплетни недолюбленных мною женщин. Неужели ты веришь сплетням, Чайка?

— Я верю только своим глазам.

— И что они тебе говорят?