Мария Лебедева - Горький мед

Прибыв наутро в Москву и разыскав дом Шурика, Кира Петровна была приятно удивлена, что дочь ее находится не в компании каких-нибудь сомнительных личностей, как она боялась, а живет бок о бок с симпатичными и добрыми людьми. Хотя то, что Светка вкратце рассказала об Ираклии и режиссере, и напоминало ей собственные ночные фантазии, но тот факт, что дочь непричастна ни к каким авантюрам и попала в эту ситуацию случайно, по собственной глупости и легкомыслию, несколько успокоил ее, ибо легкомыслие Кира Петровна пороком не считала.

И вообще, после того, как она стала свидетелем торжества беззакония, все смешалось у нее в голове, четкая когда-то грань между добром и злом затуманилась, и ее уже не интересовал, например, вопрос поимки и выдачи правосудию опасных преступников, какими являлись режиссер и его банда, и не приходило в голову советовать дочери обратиться за помощью в милицию. Она, правда с прискорбием, склонялась к выводу, что если и можно на что-то рассчитывать в данной ситуации, то лишь на свой здравый смысл и поддержку Шурика и тети Дуси.

Шурик сразу вызвал в ней симпатию и полное доверие, да и материнское сердце подсказывало, что именно такого человека Кире Петровне хотелось бы видеть своим зятем. Шурику и Светке не пришлось долго убеждать ее в необходимости уехать в деревеньку под Архангельском; к их удивлению и радости, она легко согласилась и не стала даже распаковывать чемодан, только поставила дочери условие ехать вместе с ней. Та резонно возразила, что не может бросить подругу на произвол судьбы и хотя бы какое-то время должна быть в курсе развивающихся событий, но поклялась, что будет соблюдать осторожность и не сделает из квартиры ни шагу.

Решили, что Светка приедет попозже, когда хоть что-то прояснится и, даст Бог, режиссер, поняв, что этот канал в поисках Ираклия для него закрыт, оставит их наконец в покое.

— Ну ладно, — вздохнула Кира Петровна, — значит, примерно через неделю я тебя жду.

Почему она определила именно этот срок для осознания режиссером безнадежности канала в лице Светки, было не ясно, скорее всего, просто оттого, что понимала: больше чем неделю ей не выдержать в томительном беспокойстве за жизнь дочери.

Послышалось хлопанье входной двери.

— А вот и Сашок! — раздался из прихожей радостный голос тети Дуси. — А у нас гости, подруга к Светику приехала. Я щас, щас обед разогрею, — захлопотала она и бодро зашаркала на кухню.

На пороге комнаты возник Шурик. С печальным, даже трагическим выражением лица посмотрел он на подруг и воскликнул:

— Я так и знал! Так и предчувствовал, что случится что-то в этом духе!

— Ты о чем, Шурик? — забеспокоилась Светка. — С мамой что-нибудь?

— Нет-нет, с Кирой Петровной все в порядке, доставили в целости и сохранности, — быстро проговорил он. — Я имею в виду другие события… так сказать, в масштабе страны…

Шурик устало присел на диван, здоровой рукой достал пачку сигарет, закурил и спросил, обращаясь к Ольге:

— Ты уже была там?

— Да.

— И что там происходит? — продолжал интересоваться Шурик. — О чем говорят?

— Ну, как тебе сказать… — замялась Ольга. — Вроде ничего не происходит. Народу очень много, стоят, обсуждают, возмущаются… Будто ожидают чего-то страшного… Слухи всякие…

Она рассказала о группе захвата «Альфа», о танках, направленных якобы на разгром защитников, и о нервно-паралитическом газе, который, по слухам, должен был превратить всех сторонников демократии, собравшихся у здания, в послушных зомби.

— Иди, Сашок, обедать! — закричала с кухни тетя Дуся. — Руки мой!

— Вернее сказать — руку, — уточнил Шурик, посмотрев на свою левую конечность, неподвижно покоившуюся в черном чехле, который из соображений, чтобы не пачкались бинты, смастерила ему заботливая тетя Дуся.

— Что ж ты сразу не сказала ему про квартиру? — набросилась Светка на подругу, как только Шурик вышел из комнаты.

— Пусть поест сначала, — отозвалась та. — Он так нервничает, что все равно ничего не сообразит, пока не подкрепится.

Пообедав, Шурик приободрился и, вбежав в комнату, решительно заявил:

— Я немедленно еду туда! Я не могу стоять в стороне, когда творится такое!

— Светлана, окороти его, не пускай! — завопила ворвавшаяся следом за ним тетя Дуся. — Ему, дураку, там вторую руку сломают! Борька во дворе рассказывал, народу, говорит, там страсть сколько, и все подходют, все подходют…

— Я должен видеть все своими глазами! — не унимался тот.