Шеннон Уэверли - Свидетели на свадьбе

- Кто полетит первым? - спросил кто-то из членов команды.

Кейла сжалась от страха.

- Полечу я, - спокойно отозвался Мэт.

Ему помогли надеть специальное снаряжение. Тем временем рулевой подплыл в лодке совсем близко. Трос свободно тянулся от кормы к "упряжи" Мэта.

- Готовы? - крикнул матрос.

Мэт поднял большой палец вверх - взревел лодочный мотор. Для разбега в соответствии с инструкцией Мэт сделал два шага назад; мгновение - и он оторвался от судна. В следующий миг его подхватила волна - и он уже в воздухе... Однако Кейла с духом не успела собраться, как время пребывания Мэта в воздухе истекло.

Искусным движением рулевой подтянул трос к корме, и Мэта втянули в лодку; помогли устоять на корме, отцепили трос.

- Ну и как? - теребила она его за плечо, пока молодой багамец сновал вокруг нее, прицепляя теперь уже к ее "упряжи" плавающий в волнах парашют.

- Нечто не от мира сего, - усмехнулся Мэт.

- В самом деле? А не жутко?

Он еще и не ответил, а тот, кто готовил ее, уже пожелал певучим голосом:

- До встречи, до встречи, счастливого плавания! - И помахал рукой.

Кейла вскрикнула, почувствовав, что ее потащило вперед... Когда до нее донесся смех Мэта, она уже взлетала.

- Конечно, жутко! - вдогонку крикнул он. - То-то и здорово!

Впереди нее, одним с ней курсом, неслась лодка. Кейла зажмурилась и покрепче ухватилась за трос у самых своих ушей... Несколько секунд - и она осознала, что ведет себя глупо: теряет ценные мгновения такого краткого полета. Нет уж, она откроет глаза, впитает каждый миг, каждое ощущение свободного плавания в воздухе... Взлет оказался более плавным, чем она ожидала, и подъем в воздух вовсе не страшен. Тонкое, щемящее замирание сродни тому, какое испытываешь в верхней точке "чертова колеса".

Теперь главное - расслабиться; когда это удалось, она уже могла обозревать открывшуюся панораму: громадные пространства пляжей - белый песок и яркие цветные вкрапления загорающих людей. А самое поразительное, конечно, вода: живая, движущаяся, переливающаяся бирюза, такая прозрачная, что просматривается дно залива...

Эх, какая жалость, что не взяла камеру - показать бы отцу эту потрясающую картину. В памяти сразу всплыл телефонный разговор; слова отца, ранящие в самое сердце. Почему он считает - всегда - ее поступки глупыми? Разве она постоянно совершает ошибки? Вовсе она не глупа! А для него - простоватая, не уверенная в себе, а скорее, просто... нелюбимая. Ей еще с давних пор думалось, что в тайных своих мыслях он обвиняет ее в смерти матери. Ну вот, опять слезы подступают... Прочь эти мысли! Мэт прав: это ее жизнь, она сама должна выбирать, как ее прожить, и единственный человек, которому ей надо нравиться, - она сама.

Лодка примерно в трехстах шагах - и прекрасно. Вместо испуга Кейла испытала гордость за себя - сделала хоть что-то вопреки не только земному притяжению, но логике и здравому смыслу. Разведя руки в стороны до предела, она широко улыбнулась от радости. В это мгновение она - птица, огромная, яркая морская птица, подхваченная ветром... Увы - ее уже притягивают к лодке, она снижается.

- Как ты, дорогая? - улыбнулся Мэт, когда она приземлилась.

В ответ она только радостно вздохнула - никакими словами не передать пережитое там, на просторе.

- Давай мы сохраним это, Кейла.

Они обменялись многозначительными взглядами.

Остаток дня они провели, нежась на пляже.

Кейла наконец-то надела на левую щиколотку приобретенный втихомолку браслет из кораллов и даже приняла очередное предложение заплести косички. Ей заплели и украсили несколькими синими, как море, бусинками. Она хитро порекомендовала Мэту сделать то же самое.

Его осчастливили тремя коротенькими косичками и вплели в них черные бусинки.

Дома они нашли на столе пригласительные билеты на обед и рекламный листок с расписанной по всем канонам программой обеда. Пока Мэт чистил зубы, Кейла, устроившись недалеко от двери ванны, торжественно зачитывала эту программу вслух.

- "Традиционные багамские блюда - на любой вкус! К вашим услугам разнообразнейший буфет. Следом за ним вас ожидает зажигательное ревю местные национальные танцы и песни".

- И в котором часу все это великолепие?

- Обед - в шесть тридцать. Ревю - в восемь.

Взглянув на часы, он доложил:

- В принципе я готов, побриться только. А ты?

- Тоже. Преобразиться, конечно, надо.

- Представляю, это будет сногсшибательно.

Кейла деланно застонала, развернулась и удалилась к себе преображаться. Когда она спустилась, Мэт сидел уже во дворе, вытянув ноги и сцепив на затылке пальцы.