Диана Эпплярд: Дом: основной инстинкт?

— Мама и папа немножко поссорились. Не расстраивайся, и потом, теперь ты видишь его гораздо чаще, чем раньше.

— Это не то же самое. Я хочу, чтобы он был дома по-настоящему. Он придет на концерт?

— Думаю, в этом ты можешь быть абсолютно уверена.

Понедельник, 14 декабря

Временами этот концерт меня раздражает. Сегодня, когда я вела Ребекку в класс, меня поймала миссис Льюис:

— Миссис Адамс! Нам нужен кто-то, кто будет помогать детям переодеваться за кулисами. Вы же знаете, что ваша Ребекка будет ангелом… — Правда? — …а девочки сами с крыльями не справятся. Но, может, вы хотите помочь с гримом?

— Нет, — быстро ответила я. — Я помогу закреплять крылья.

Я не в состоянии раскрасить лицо ребенка, даже если от этого будет зависеть моя жизнь. Однажды я пыталась сделать из Ребекки очаровательную кошечку. В результате она выглядела, как больная горгулья. Увидев ее, Том забился в истерике, и мне пришлось немедленно отослать Ребекку в ванную.

Нужно шить костюм, а я до сих пор не могу им заняться. Уверена, что все эти матери-профессионалки уже несколько недель назад начали расшивать поля белого шелка крошечными блестками или успели съездить в Лондон и купить за пятьдесят фунтов очаровательное платьице, которое их дочь наденет всего раз. Вчера вечером я наконец начала работать над ангельским одеянием. Точнее, я совершенно беспомощно копалась в ворохе белой газовой ткани, какого-то шелковистого материала (купила в Оксфорде) и пыталась распутать моток проволоки. «Я справлюсь», — думала я, прилаживая ткань к неподвижно стоящей Ребекке, которая только вскрикивала, когда я нечаянно колола ее булавкой.

— А это что? — спросила она, увидев в моих руках комок белого газа с блестками, который я пыталась прикрепить к проволочному каркасу.

— Твои крылья.

— А у Кейти будут крылья, как у лебедя. Даже с перьями!

— Либо эти, — пробормотала я, раздраженно пришпиливая крылья к ее платью, — либо вообще никаких!

Ребекка уже воспринимает как должное тот факт, что я каждый день отвожу ее в школу и забираю домой. Первые дни она не могла поверить, что я — ее мамочка, — стою перед школой вместе с остальными родителями и жду ее. Она со всех ног бежала ко мне и бросалась на шею. Потом она крепко вцеплялась мне в руку и тащила к своим друзьям — ей не терпелось поделиться с ними радостью: «Это моя мамочка. Теперь она меня встречает». Я наблюдала, как с серьезным видом она складывала свои учебники в школьный шкафчик, и думала о том, как Ребекка повзрослела, какой красивой она стала. Она с гордостью показывала мне свои рисунки и сочинение про наших собак («Плюха вырвало на пол, и мама его стукнула». Господи!). Она так рада, что может поделиться всем этим со мной, что я рядом каждый день. Это мелочи, обычные мелочи, но они — важная часть ее мира. Еще летом мы читали вместе: я с трудом умещала ноги под ее низеньким столиком, а Ребекка сидела рядом и, водя пальцем по строчкам, старательно выговаривала длинные слова. Она с каждым днем читает все лучше и лучше. Она уже стала читать сама себе перед сном, пока, правда, вслух. А я обнаружила, что могу ее учить, и мне это нравится.

— Читай про себя, как мама.

Мы начали читать книги, которые я помню с детства. Читая вместе с Ребеккой, я возвращаюсь в те счастливые, беззаботные минуты, которые уже успела забыть. Особенно меня радует то, что теперь во время наших вечерних чтений мне не нужно бояться, что засну от усталости на середине страницы.

Однако в моей жизни не хватает… как бы это поточнее определить… блеска. Блеск исчез. Каждое утро я сопротивляюсь искушению натянуть старые джинсы, растянутый джемпер и старые кроссовки. В конце концов, весь день я проведу дома, играя с Томом, убираясь и выгуливая собак. Нет смысла наряжаться. Теперь я встречаю только водителя грузовичка, развозящего рыбу (только по четвергам), и, если мне очень повезет, почтальона. Я уже испытываю трудности с поддержанием обычного разговора. Время от времени я звоню Джилл, чтобы убедиться, что я еще не разучилась говорить. Когда все время проводишь в обществе двоих детей (полтора года и почти семь) и двух собак, которых нельзя назвать оживленными собеседниками, то волей-неволей начинаешь терять навыки общения с людьми. Я начинаю понимать, почему моя мать так много разговаривает с незнакомыми людьми в магазинах и постоянно приглашает знакомых на утренние кофепития и партии в бридж. Она делает это для того, чтобы убедиться, что еще не потеряла способность говорить полными предложениями. Если я чем-нибудь не займусь, то очень скоро мои разговоры сведутся к выкрикам: «Немедленно положи на место!», «Перестань!», «Выплюнь!» и «Тихо!». Может быть, это и есть истинная цель проведения утренних встреч за кофе? Развитие словарного запаса домохозяек.