Юлия Снегова - Карнавал страсти

— Вы что, хотите довести меня сейчас до оргазма? — испугалась Настя.

— Нет, это слишком серьезно. Я думаю, это сделает тот, кого ты полюбишь. Но я могу научить тебя слышать свое тело. Если ты хочешь, конечно. — Фарид испытующе глядел на Настю.

Она чувствовала себя Евой в обществе змея непосредственно перед грехопадением. Фарид, как опытный искуситель, на самом деле легко нащупал ее слабое место. К Настиному великому стыду, у нее почти не было никакого сексуального опыта. Вернее, беспокоить ее это начало только совсем недавно. Раньше она гордилась собственной неиспорченностью. Лет в шестнадцать, когда ее ровесницы начинали познавать азы чувственной любви, Насте в руки попалась книжка какого-то индийского философа. Его имя Настя забыла почти сразу. Но она очень хорошо запомнила, что этот худой мужчина средних лет с лицом одержимого, завернутый в кусок ткани, писал о сексе. Он утверждал, что сексуальная энергия человека — лучшая пища для вампиров. И чтобы защитить себя от этих кровососов, лучше не заниматься сексом вовсе. Именно после этой книги Насте стало казаться, что мальчики и юноши, бросающие на нее плотоядные взгляды, хотят сожрать ее с потрохами. К тому же у Насти очень скоро появились все основания считать, что молодые люди видят в ней не только симпатичную девушку, но и партию, выгодную во всех отношениях.

На самом деле ей никто по-настоящему не нравился. Молодые люди ее круга внушали Насте ужасающую скуку. Их жесты, словечки, манера одеваться, увлечение компьютерными играми и сетью Интернет — все это было абсолютно предсказуемым и совершенно неинтересным. Однажды она посмотрела старый черно-белый фильм про гениального клоуна и несколько дней думала только о нем, о его грустной улыбке и потрясающей пластике. А потом узнала, что он умер еще до ее рождения. Настя тогда переживала это известие как свою личную потерю.

До сих пор ее жизнь складывалась так, что ей не для кого было будить в себе женщину. Но теперь… Теперь все было иначе. Настя задумалась. А вдруг незнание себя, о котором говорил Фарид, помешает ей, когда она наконец останется с Дмитрием наедине? В том, что это рано или поздно произойдет, Настя не сомневалась.

— Да, я хочу, — твердо ответила она и начала с интересом ждать, что будет дальше.

Фарид подошел к Насте вплотную и легко провел пальцами по ее тонкой шее с нежной, почти прозрачной кожей. Настя не шевелилась. Как ни странно, она не чувствовала ни страха, ни напряжения. Фариду удалось добиться ее доверия. Настя воспринимала его теперь как немолодого, все знающего доктора, которого с нетерпением ждут пациенты.

В самом деле, происходящее очень напоминало врачебную процедуру, своеобразный тест на чувственность. Сильные, слегка испачканные краской пальцы Фарида скользили по Настиным плечам. Она чувствовала шероховатость его кожи, тепло ладони, легкую дрожь пальцев. Но когда Фарид коснулся ее груди, ощущения изменились. Ей вдруг стало мучительно беспокойно. Словно внутри ее тела вдруг проснулась чужая, незнакомая сила, которая сейчас шевелилась в ней и рвалась наружу. Настя разрывалась между двумя желаниями. Ей хотелось стряхнуть с себя руки Фарида, одеться и убежать туда, где ее никто не будет ни видеть, ни тем более трогать. С другой стороны, Настя с ужасом и недоумением поняла, что ей все это нравится. Ей нравилось чувствовать себя во власти сильных мужских рук, хотелось, чтобы эти прикосновения стали более властными и откровенными. Кажется, Фарид хорошо понимал, что происходит с его юной натурщицей.

Он посильнее сжал пальцами Настин затвердевший сосок и начал медленно массировать его. Настя делала усилие, чтобы не закрыть глаза. Ей казалось, что ее слабое зрение за несколько мгновений ухудшилось вдвое. Все поплыло перед глазами. Ей захотелось прижаться голыми ногами к одетому Фариду. Но она продолжала стоять неподвижно, не позволяя своим эмоциям вырваться наружу.

Но, судя по всему, Фарид не в первый раз будил чувственность юных девушек. Он прекрасно понимал, что происходит с Настей. Неожиданно он заговорил:

— Ну, ты меня прямо обрадовала. Теперь за твою сексуальность я абсолютно спокоен. Вот они, лучшие представительницы прекрасного пола! До последнего они будут изображать холодность и невозмутимость. Сдержанность делает честь самураям, а не юным леди. Запомни мои слова.

Может быть, в другое время Настя с ним бы и поспорила. Но теперь она настолько была поглощена новизной своих ощущений, что могла бы выслушать любые, даже самые бредовые, речи.