Ксения Васильева - Западня, или Исповедь девственницы

— Ты знаешь, что это он, тот?.. — Светлана кивнула.

Закипел чайник, и она со всех ног бросилась заваривать кофе, чтобы хоть на мгновение оттянуть дальнейшее.

— Мама, — сказала она, — надо позвонить Алисе и узнать адрес больницы.

Светлана кивнула:

— Не надо. Я уже звонила… — и тихо добавила: — Наташа, милая, никуда ехать не надо. Он в реанимации, в тяжелом состоянии… Ему сделали операцию, и пока ничего неизвестно. Я добилась разговора с врачом…

Наташа на секунду потеряла сознание, и когда пришла в себя, первое, что подумала: она догадывалась…

— Зачем вы мне врали?

— А ты бы выдержала? Сама полуживая. Скажи тебе тогда — и оказалась бы в той же реанимации. Наташенька, но ведь врач ничего не утверждал… Надо всегда надеяться…

Наташа сидела как каменная.

— Это я во всем виновата, — сказала она вдруг как бы спокойным тоном (Светлана вскинулась и смотрела на нее во все глаза, что с ней? Что может сейчас произойти?!), — я. Еще тогда, когда не сказала тебе, а бросила его, как котенка… Как котенка, — повторила она и вдруг зарыдала в голос, на крик.

Светлана подскочила к ней, прижала ее голову к груди, стала уговаривать, что она виновата, да, но то, что произошло, случайность… Говорила это Светлана неубедительно, потому что знала — Наташка права — виновны все они.

Тут Наташа сквозь рыдания (которые, как ни странно, что-то сбросили с ее души, сердца, какой-то тяжеленный камень) спросила:

— Но как, как появился этот подонок там, на даче? Как? Вот что я не могу взять в толк.

Светлана посмотрела на нее и произнесла отчужденно:

— Я не знаю, почему и как, но в этом изначально виновата Марья…

— Марья? — поразилась Наташа. Слезы высохли у нее на лице, остались лишь бороздки, и сейчас Светлана даже была рада, что решается другая проблема: кто виноват в том, что… Наташа на какие-то мгновения не забыла о Сандрике, нет! — просто отдалилась от этих мыслей.

Светлана коротко рассказала о задуманном Алисой празднике, о звонке Марьи, о ее, Светланиных, размышлениях, но потом согласии. Так появился Санек, которого она вначале и не замечала, только уже там, в саду, как удар током, — понимание всего…

Наташа помолчала, прикурив сигарету от сигареты, и твердо сказала:

— Я завтра улечу. У меня неотложные дела. Мама! Я умоляю тебя съездить в больницу! Пусть делают, что хотят, но он должен жить…

Она замолчала снова и удержала слезы, поднявшиеся откуда-то из горла, и даже издала какой-то полувой. Светлана с тревогой посмотрела на нее.

Наташа вспомнила Динара, Проскурникова, Аннелоре, Фрайбаха, Обермайера — врагов и друзей, которых оставила там и за это время ни разу не вспомнила. Теперь она никого не боится!

— Нет, мама, — сказала она, — я должна лететь! А сейчас я позвоню Марье и все из нее вытрясу! Не знаю, что с ней произошло? Маразм? Вроде бы не было… Что ей вступило? Напугали? Как? Нашли ее? Я не успокоюсь, пока не узнаю!

В квартире Марьи на звонок Наташи ответил чужой женский голос:

— Видите ли, Марья Павловна в больнице… У нее сложнейший перелом ноги… Ее должны выписать, но, — женщина замялась, — я не знаю, к кому обратиться… Сын, видимо, в отъезде… — Наташа мгновенно просчитала все: они ждут, кому спихнуть Марью, потому что ту держать в больнице уже не хотят…

Значит, она, Наташа, так ничего и не узнает? В душе метнулось — взять Марью и поселить с мамой?.. Маме, больной, одинокой и слабой, на шею? А самой улетучиться? Куда она обязана лететь, чтобы доказать, доказать!..

— Нет, я просто дальняя знакомая, извините, — ответила Наташа и положила трубку. Она тут ничем не может помочь!..

Наташа сидела в самолете и смотрела в иллюминатор на уходящую снежную Россию и думала о том, что всякий раз она летит со странным настроением, а теперь вот с такой болью… и неизвестностью… вся надежда на маму! Опять?!

Что она будет делать там, она не знала, но чувствовала, что эта боль в груди толкает ее на что-то очень важное… Решение придет само. Она это знала. Точно.

«Боинг» пересек границу России. Снега ее уплыли вдаль. Все осталось там…

Первые дни после Наташиного отлета в Москву Аннелоре не находила себе места. Она целый день сидела на своем «наблюдательном» посту, напрягая весь свой слуховой аппарат на апартаменты Динара, не дай бог она что-нибудь упустит, и тогда произойдет катастрофа — Анне это понимала.

Но первый день прошел на удивление тихо. Видимо, «друзья» занимались какими-то делами вне дома, и это опять-таки пугало Аннелоре. Но сделать она ничего не могла.