Аркадий Трифонов: Охота на бабочку

— Вставай!

Он наклонился, снял с нее наручники. Снизу, как сквозь призму, ей было видно, что он босиком прошел к холодильнику, повозился там какое-то время. Потом что-то зазвенело, хлопнула дверца. Она продолжала лежать. Он вернулся, держа в одной руке бутылку водки, а в другой стакан. Постоял, затем присел возле нее на корточки.

— На вот, глотни. Сразу полегчает…

Он чуть приподнял ее за волосы. Бутылку с водкой поставил на пол и почти насильно влил в девушку жидкость из стакана сквозь ее плотно стиснутые зубы. Водка сразу ударила ей в голову, привела в чувство. И он это понял:

— Подействовала?.. Вижу, что подействовала!.. Родная, отечественная, это тебе не шнапс керосинный хлебать. Три месяца с собой возил, с тех пор, как ушли в рейс. — Он ухмыльнулся. — Специально берег. Думал, как только на берег сойду и встречу первую русскую бабу, сразу ее трахну и водочкой побалую…

Она отодвинулась от него, невольно заслонилась рукой, словно защищаясь.

— Ничего я прикололся под фирму? А ты поверила!.. — На лице у него заиграла самодовольная улыбка. — Мой, пожалуй, будет не хуже буржуйского, a?.. Хорошо мы поиграли, тебе понравилось?..

Она молчала.

— Как тебя зовут?

Все так же молча она подняла с полу скомканное платье, прикрыла грудь. Он понял это по-своему, усмехнулся:

— Не переживай. Завтра пойдем в магазин, подберешь там все, что тебе нужно.

— Заткнись! — Она смотрела на него с ненавистью и презрением. — Не нужны мне твои подарки, дрянь! А вот за это я тебя посажу!

Она нащупала браслеты наручников, потрясла ими у него перед носом.

Он с довольным видом ухмыльнулся, не спеша наполнил стакан. Выпил залпом, удовлетворенно кивнул головой и почти ласково проговорил:

— Ну ты чего, в натуре? Я ж три месяца безвылазно болтался в море. За это время ни одной живой бабы не щупал и даже не видал, понять должна. Раньше всяких довелось попробовать, и таек узкоглазых, и негритосок, и латинянок, а свои все ж ближе телу и душе. Ясно теперь?..

Она вдруг успокоилась. Теперь все понятно. Этот сукин сын Рафик подсунул ей сошедшего на берег российского моряка, изголодавшегося по сексу, да еще наркомана. Потому и содрал с него двойной тариф.

— Ясно, что ты — дерьмо! — сказала она. — Зачем притворялся, под фирму косил? Фильмов по видику насмотрелся на корабле, представил себя ковбоем?

— Я не притворялся. Язык учу. Начальство требует, чтобы практика была. — На его лице вновь появилась самодовольная улыбка. — А с кем на судне по-ихнему базарить? Но твоему коту я зелеными отстегнул, как договаривались.

Она встала. На непослушных ногах попробовала подойти к кровати. Сил хватило лишь на это. Она в изнеможении опустилась на покрывало, затихла.

Морячок присел рядом. Взял ее за руку, притянул к себе. Потом достал из небрежно брошенного на стул пиджака смятую пачку сигарет и зажигалку. Прикурил, выпустил колечко дыма, затем поднес сигарету к губам девушки. Она брезгливо отстранилась.

— Брезгуешь? Ну-ну… Бери вот, закуривай целую, мне не жалко.

Он ухмыльнулся, протянул ей сигарету из пачки, дал прикурить. Какое-то время сидели молча.

— Так все-таки, как тебя зовут?

— А тебе что за разница? Мотылек я по-местному, так и зови.

— Но это кликуха. — Он поморщился. — А папа с мамой как в детстве нарекли?

Она помедлила с ответом, потом сказала:

— Настей.

— Настя… Анастасия, значит. Я, помню, во внутренних войсках служил, мы зону охраняли. Там зеки пидора одного так звали. Тихий был, никому ничего худого не делал, а вот пришили его невзначай… Анастасия… На это только откликался.

У нее вдруг словно все потемнело в глазах.

— Не смей меня так называть! Слышишь, не смей!.. — закричала она вне себя.

— Ты чего? — удивился морячок. — Обиделась, что с пидором тебя сравнил? Не стоит. И потом, вы, шлюхи, с опущенными одного роду-племени будете. Котяра твой тоже пидор знатный, за версту видать. Не долго ему еще на воле гулять осталось… — If you keep going West, young man, soon you will end up in Siberia! — как любит говорить наш чиф.

Он хлопнул себя ладонями по голым коленям и оглушительно захохотал.

— Слушай, — перебила она его. — Ты заплатил за ночь, так нечего время зря терять. Давай продолжим, но вот только меня больше так не называй.

— Как — так?

— По имени.

— А то что будет? — прищурился он. — Сдашь меня в здешнюю ментовку?

— Убью, — сказала она тихо, но твердо.

Анастасия — так ее называл когда-то только один мужчина. Было это так давно, что даже не верилось, что было. «Анастасия» — лишь звучало в ушах. А мысли уже «отматывали» назад пленку памяти…