Ким Уилкинз - Призрак острова 

— Твои суставы будут болеть.

— Твой желудок регулярно будет требовать еды.

— С возрастом ты станешь забывчивым.

— Я с удовольствием приму это все, — сказал он нетерпеливым голосом. — Мы с Викторией должны быть вместе любой ценой.

— Возьми его, — сказала Скульд.

Он двинулся вперед и протянул руку за нитью.

— Ты видишь, что цвета еще играют на ней, — сказала Верда. — Это значит, пока еще существует множество возможностей. Однажды, когда твоя новая судьба решится, нитка почернеет.

— Что мне делать с ней? — спросил Видар.

— Храни ее в безопасном месте, — сказала Урд, — передай ее своему отцу.

— Отцу? Я должен увидеться с ним?

— Мы так решили, — объяснила Скульд. — Мы уверены, что ты боишься своего отца.

— Я боюсь не его, а того, что он может сделать с моей любимой.

— Ох, он боится, — хихикнула Урд.

— Если ты не боишься, — натянуто произнесла Скульд, — тогда тебе не будет сложно отдать ему нить.

Гордость Видара была задета.

— Что я должен сделать?

— Ты должен передать ему нить и объявить о своем намерении стать смертным. Изменение судьбы произойдет как раз в этот момент.

— Мой отец разозлится. Он сразу же отправится за Викторией.

Сестры закивали головами.

— Нет, нет, — сказала Верда. — Тор должен будет принять твою судьбу.

— Один не станет возражать.

— Он позволит тебе идти. Он забудет о тебе.

Видар посмотрел на нить, которую держал в руке, такую тонкую и красивую.

— Сейчас послушай, Видар, это важно, — сказала Скульд.

— Мы выполняем твою просьбу, чтобы ты смог быть вместе с Викторией. Но если ты неправильно воспользуешься нитью, то немедленно поплатишься за это.

— Не смей менять другие аспекты своей судьбы.

— Ты не обрадуешься наказанию.

Видар лишь наполовину слушал, разглядывая нить и пытаясь замедлить ритм своей крови.

— Все может быть, — сказал он.

— Видар, — предостерегла Скульд, закрывая нить его пальцами, — нитка почернеет, как только решится твоя судьба. Или если ты умрешь.

Видар вскинул голову.

— Что значат твои слова?

— Смерть, это конец возможностей, предоставляемых судьбой, — сказала Урд почти отрешенным голосом.

— Когда судьба прекращает свой ход, нитка теряет цвет, — добавила Верда, разматывая свой клубок.

— Да, но почему вы говорите мне об этом?

Скульд остановила на нем взгляд своих бледных глаз.

— Видар, — сказала она, — тебе известно, где твой отец?

В одно мгновение кровь прилила к вискам.

— Мой отец… — Резко охвативший его ужас заставил его повернуться и броситься обратно по лабиринту.

— Подожди, Видар, — закричала Од. — Без меня тебе будет трудно найти выход!

Но он передвигался инстинктивно, пока не потянуло свежим воздухом. И вот вечерние сумерки забрезжили впереди. Черные тучи, тянувшиеся с востока, закрыли звезды, а раскаты грома с грохотом проносились по холмам и долинам.

— Нет. О, только не это.

Од догнала его.

— Видар. Что случилось?

От мощного ветра ветви старого дерева заскрипели. Видар свистом позвал Арвака.

— Один, — произнес Видар, протягивая нить Од, которая положила ее в карман своего передника. Он снова засвистел, и Арвак появился перед ним, выйдя из тени. Видар быстро нашел сумку и достал оттуда флягу с волшебной водой, которую он нашел у Одина в доме. Он все еще надеялся, что это был обычный шторм.

— Помоги мне, Од, — сказал он, протягивая ей фляжку. В его голосе чувствовалось почти отчаяние.

— Отлей из нее немного воды мне в руки.

Она отдала фляжку обратно.

— Нет, у тебя слишком трясутся руки. — Она сложила чашкой свои ладони.

— Давай, лей мне.

Видар налил волшебную воду, и она стояла тихо, пока он не взял руны.

— Быстрее, Видар, — сказала она. — Вода вытекает у меня между пальцами.

Наклонившись, Видар всмотрелся. Бифрост. Хеймдалл. Один верхом на Слейпнире галопом несется к краю скалы. Потом останавливается и приказывает.

— Закрывай его!

Хеймдалл ответил что-то, но Видар не расслышал.

— Я сказал закрыть! — громогласно повторил Один. — Не открывай мост ни при каких обстоятельствах. Ни одна душа не должна перейти через него, пока я не вернусь с головой женщины.

Я никогда не чувствовала страха раньше. Теперь я понимала это. Во времена сдачи экзаменов в университете, когда накануне я не могла ни пить, ни есть, мне казалось, что это страх. Но это были только цветочки. Эпизод моей жизни, когда на меня напал пьяный грабитель и угрожал убить меня, если я не отдам ему кошелек, что мне в итоге и пришлось сделать, тоже нельзя назвать страхом. Возможно, в разное время я испытывала волнение, беспокойство, тревогу, но страх отличается от этих чувств.