Лаура Вульф - Дневник безумной мамаши

Так оно и есть. Если кто-то и убежден в существовании «нормальных» людей, моя семья навсегда развеет его иллюзии. У моих практичных и консервативных родителей есть свои практичные и консервативные заскоки. Отец страдает противоестественной привязанностью к телесериалу «Диагноз — убийство», а мама после тридцати лет работы в начальной школе не может спокойно смотреть на человека, у которого насморк, — она должна вытереть ему нос. Неважно, чей это нос. Недавнее превращение Николь из Бетти Крокер [9] Бетти Крокер — рекламный персонаж, символ мукомольной компании «Уошберн Кросби», домовитая хозяйка, обожающая печь. — Ред. в Марию Магдалину говорит само за себя. А еще есть бабушка.

У меня были идеальные, просто сказочные отношения с моей восьмидесятилетней бабулей — ровно до того дня, как я решила выйти замуж. После серии шпилек и подковырок, попыток манипулировать мной, пассивных и активных демаршей, невиданных выкрутасов я наконец прозрела и поняла, что эта милая, любящая старушка в жизни не позволит, чтобы всеобщее внимание переключилось с нее на меня. Ей было не вынести, что внучка узурпировала положение самого популярного члена семьи. Поэтому она и делала все, что в ее силах, чтобы сорвать свадьбу. Да, эта энергичная старушенция — метр пятьдесят семь в наимоднейших ортопедических туфлях — использовала несколько отвлекающих маневров. В том числе за тридцать пять дней до свадьбы заявила, что она, а следовательно, все ее потомство по женской линии — еврейки и поэтому о венчании в пресвитерианской церкви не может быть и речи. Когда я решила все же не отменять венчание, она назвала меня антисемиткой и рванула из комнаты. (На соревнования по игре в бинго, но Бог явно был не на ее стороне: она так и не выиграла ежемесячный чек от социальной службы.)

Повстречайте ее в темном переулке — и ничто не екнет в вашей безмятежной душе. Но на сеансе семейной терапии она смертельно опасна.

Однако время лечит все раны, и вчерашняя звезда сегодня не больше чем пшик. Когда ажиотаж вокруг моей свадьбы улегся и мы со Стивеном стали всего лишь очередной замужней парой, наступил мир. Все-таки бабушка есть бабушка, и кто, как не она, пришивала мне на платье эмблему герлскаутов.

Предаваясь воспоминаниям, я услышала, что у двоюродной бабушки Люси случился микроинсульт.

На самом деле Люси не двоюродная, а троюродная, а то и пятиюродная и живет в Висконсине. В детстве я провела у нее целое лето и с тех пор души в ней не чаю. Тогда Люси уже стукнуло шестьдесят, но энергии и обаяния ей было не занимать, и она разрешала мне все. Ее поведение никак не вязалось с моими понятиями о том, каким должен быть пожилой и вообще взрослый член семьи. Она до сих пор моя самая любимая родственница.

Поэтому, узнав о микроинсульте, я одновременно огорчилась и была рассержена. Во-первых, микроинсультов, как и микроопераций, не бывает. Плевать, что пишут в медицинских учебниках! Тем более если вам, как Люси, восемьдесят девять. Я была рада услышать, что прогнозы хорошие, и поклялась завтра утром первым делом позвонить ей. Страшно даже подумать, что я могу ее потерять. Мое знакомство с Люси просто дар божий.

Немногим моим друзьям повезло, как мне, не у всех есть бабушки и дедушки. Даже мои отношения с бабулей, бурные и не столь проникновенные, как с Люси, помогли мне стать тем, что я есть. Бабушки и дедушки всегда на пользу, особенно маленьким.

И эта мысль изменила всю мою жизнь.

Я кое-что подсчитала, и до меня наконец дошло: сейчас мне тридцать один, и, если мы со Стивеном заведем ребенка через несколько лет, он достигнет моего возраста, когда его бабушке и дедушке будет уже под сто! А Люси и того больше! Сердце заколотилось.

Как быстро летит время!

Я, будто Рип Ван Винкль, проснулась после многолетнего сна старухой и обнаружила, что все умерли. Тридцать один год все-таки средний, а не подростковый возраст. Почему я додумалась до этого только сейчас? В колледже с математикой у меня было плоховато, но это же простое сложение. Даже дошкольник смог бы решить пример на сложение!

Но это не все. Есть еще кое-что. Стремление поделиться теплом. Заботиться. Неуправляемое желание обнять и никогда-никогда не выпускать из объятий.

И вот на меня, как приливные волны, нахлынули все прежние соображения о детях, пронеслись, и я осталась один на один с очевидной реальностью: я хочу ребенка.

Я чуть было не завизжала от ужаса и восторга. Если бы я это сделала, нашему ужину пришел бы конец — хотя было бы неплохо прекратить рассказы Николь о ее увлекательной незамужней жизни. Будто кому-то до этого есть дело!