Автор неизвестен - Тайные страсти

— Нам нужно куда-нибудь ехать? — упавшим голосом спросила Мария Алехандра.

— Да, дочка. В сиротском приюте неприятности. Помнишь Карлитоса, ну того симпатичного малыша… короче, ты понимаешь, о ком я говорю. Тебе придется поехать со мной, потому что без тебя мне не обойтись.

Мария Алехандра понятия не имела ни о каком Карлитосе, но, зная бурную фантазию своей давней подруги, послушно кивнула.

— Не беспокойтесь, сестра Эулалия, — с понимающим видом сказала сеньора Дебора, — я тоже помогаю благотворительным организациям: перевожу деньги на их счета или посылаю кое-какую одежду. Поезжайте, поезжайте, Мария Алехандра, и как же я сама раньше не догадалась!

— Идем, такси уже ждет, — поторапливала сестра Эулалия, и Марии Алехандре, недоумевающей по поводу того, о чем же все-таки не «догадывалась раньше» сеньора Дебора, не оставалось ничего другого, как последовать вслед за энергичной монахиней.

— Что ты там ей наговорила? И куда ты меня тащишь? — спросила Мария Алехандра, едва они вышли из дома и поспешно пошли к дороге.

— Я все тебе объясню, когда мы сядем в машину. О Боже, теперь мне придется просить об отпущении грехов у Фортунато за всю свою ложь! Да, самое главное… только не волнуйся, но твоя дочь куда-то пропала. Ну что ты остановилась, словно громом пораженная небесным? Видимо, ее так притеснял любезный папаша, что она решила уйти из дома. Ну и тип же, я тебе скажу, этот сеньор Эстевес! Вообрази себе, он явился прямо в церковь и заявил нам с Фортунато, что ты похитила свою дочь! Более того, он решил, что и я замешана в этом похищении, и стал требовать от меня вернуть Алехандру… Вот была потеха, жаль, что ты не видела при этом лица Фортунато!

Мария Алехандра смогла наконец перевести дух и поразмышлять над услышанным. Она прежде всего подумала о том же, о чем несколько часов назад думал и сенатор Эстевес. Если Самуэль, узнав о пропаже дочери, тут же решил, что это подстроила Мария Алехандра, явившись потом его шантажировать, чтобы замести следы, то и Мария Алехандра, в свою очередь, решила, что исчезновение ее дочери дело рук сенатора Эстевеса, который, чтобы отвести от себя всякие подозрения, устроил эту комедию с Эулалией и Фортунато. Да, как непримиримые соперники они друг друга стоили, приписывая друг другу самые худшие намерения и подозревая в чем угодно!

— Я сказала сеньоре Деборе, что ты много лет была послушницей, а затем отказалась от пострижения, — пытаясь вывести ее из задумчивости, — произнесла Эулалия, когда они уже ехали к дому Эстевеса.

— Только этого мне не хватало! — возмутилась Мария Алехандра.

— А как иначе можно оправдать твое долгое отсутствие в миру? Да и вообще, разве плохо быть послушницей?

— Не знаю, — невольно усмехнулась Мария Алехандра, — я — и вдруг послушница, подумать только!

— Хочешь я пойду с тобой к сенатору Эстевесу?

Мария Алехандра с сосредоточенным видом покачала головой:

— Не надо, Эулалия, на этот раз я должна сделать все сама. Или я научусь жить в этой тюрьме без решеток, или мне действительно только и останется, что податься в послушницы.

Бенита тщетно пыталась ее остановить, уверяя, что «сенатор очень занят и никого не принимает». Грозная, с горящими глазами, Мария Алехандра ворвалась в кабинет Эстевеса и закричала, едва завидев сенатора:

— Где моя дочь, Самуэль, что ты с ней сделал?

— Я думал, это ты похитила ее! — медленно произнес он, выходя из-за стола.

Они взглянули друг другу прямо в глаза и поняли, что их взаимные подозрения были напрасными. Мария Алехандра почувствовала внезапную слабость и опустилась в кресло. Сенатор остановился напротив нее, внимательно всматриваясь в ее побледневшее лицо.

— Зачем бы я это стала делать? — устало произнесла она. — Мой единственный грех состоит в том, что я произвела эту девочку на свет и любила ее, как могла.

— А я в чем виноват? — в тон ей отозвался Эстевес. — В том, что полюбил ее, как родную дочь, и оберегал, как самое драгоценное сокровище? Ты хоть можешь понять, как мне сейчас страшно? Она не ночевала дома, ты здесь ни при чем… Значит, ее похитили… Я не верю, что она ушла сама, потому что Алехандра слишком нас любит.

— Да, только ты никак не хотел признать, что она уже не ребенок! Знаешь, Самуэль, Алехандра похожа на меня не только внешне, но и характером тоже. Вы с Дельфиной должны дать мне возможность вложить в нее хотя бы частичку себя!

Она подняла глаза на Эстевеса, и, к ее немалому удивлению, он не стал возражать, более того, отвел взгляд и глухо сказал: