Уинстон Грэхем - Фортуна-женщина. Барьеры

Неужели Луи Иоахим понял Гревила лучше, чем любой из нас?

Ход моих мыслей был нарушен шагами человека, который — пусть даже я не знал всего — имел непосредственное отношение к тому, что случилось с Гревилом. В соседнюю комнату вошел Мартин Коксон.

Глядя на него, возникшего — немного погодя — в дверях моей спальни, можно было забыть о том, что в душе он вовсе не был моряком. Синий бушлат, устойчивость позы, властный вид человека, привыкшего отдавать команды… Однако это ощущение пропадало, когда вы замечали мертвенную бледность кожи, словно никогда не знавшей солнца, аристократические скулы, овал лица, достойный отпрыска Двенадцатой Египетской династии, красивые задумчивые глаза, в которых клокотала страсть… Он выпил — это было ясно.

— Ну и как оно? — спросил он от двери.

— Вы что-то загуляли, — заметил я. — Хорошо провели время?

— Божественно. Я не ждал вас раньше завтрашнего утра. Какие новости — хорошие или плохие?

Я впился в него глазами. Он хорошо держался, и только нарочитая безучастность выдавала повышенный интерес.

— Это зависит от точки зрения.

Возможно, я чем-то выдал себя. Мартин достал сигару.

— Они разыскали еще одного свидетеля, который видел, как Гревил спрыгнул в канал. Здесь нет подвоха: я встречался с этим человеком. Это — главная новость. Потом, всплыла какая-то история с наркотиками, — я пустился в подробности. Мне казалось, чем дольше я буду говорить — и, в общем, правду, — тем дольше и эффективнее смогу притворяться.

По окончании моего рассказа Мартин сказал:

— Значит, он все-таки…

— Да. Мое… наше подозрение не подтвердилось.

Мартин выбросил спичку и, засунув руки в карманы, несколько минут стоял, заслоняя собой проход. Я ждал.

— Что вы теперь чувствуете?

— Слепую злобу.

— На кого?

— Главным образом на себя. Я, словно фанатик, зациклился на том, что казалось неоспоримым, но в конце концов развеялось, как дым. Ну что ж, раз Гревил не был убит, нет смысла продолжать расследование.

— Что же вы собираетесь делать дальше?

— Перестану валять дурака. Все кончено, Мартин. Похоронено и забыто.

— Некоторые чувства, если предаваться им слишком долго, способны ожесточить человека, отравить кровь.

— Помогите мне разделаться с этой бутылкой.

Он покачал головой.

— Итак, вы прекращаете поиски Бекингема?

— Какие у меня шансы? Ни единого.

— Вы уже побывали на вилле ”Атрани”?

— Да. Леони уехала в Рим.

— Вчера после обеда. Я сам только вечером узнал. В противном случае, возможно, мне удалось бы если не отговорить, то хотя бы проследить за ней, — он с горечью посмотрел на кончик сигары. — Вряд ли мы увидим ее еще раз.

— Вы полагаете, она вернулась к Бекингему?

— … Да.

Я отпил немного вина. Мартин нерешительно стоял в центре комнаты.

— Мне жаль, что так случилось с Гревилом, — вдруг сказал он. — Чертовски жаль. Я понимаю, что это для вас значило.

Он явно переигрывал — потому что был пьян. Эти лицемерные соболезнования для меня были солью на раны. Но я сохранял самообладание.

— Чем вы сегодня занимались? Поймали что-нибудь стоящее?

— Я отдал почти весь улов хозяину лодки. Да несколько рыбешек — здешнему повару. Завтра попробуем.

— Вы рыбачили весь день?

— С одиннадцати часов. Все равно нечего делать — только транжирить время и ваши деньги. Гревил…

— Я сам хочу завтра покататься на лодке. Где вы обедали?

Мартин слегка замялся.

— Пристал к берегу в Амальфи. Поел и немного прогулялся. Там очень красиво. Вы бывали?

— Да.

Я весь похолодел. По выражению его лица я понял: он провел день с Леони. Я знал это так же точно, как если бы он сам мне об этом сказал. Леони вернулась к нему!

После его ухода я долго сидел на кровати. В пепельнице образовалась целая пирамида сизого пепла, комната пропиталась дымом. Я вышел на балкон и опорожнил пепельницу. Потом вернулся к себе и снова закурил. У меня дрожали руки. Что делать?

Наконец я спустился в вестибюль и прошел в телефонную кабину. К счастью, Сандберг еще не ушел с виллы.

— Простите, что беспокою в столь поздний час, но вы, помнится, обещали мне, когда понадобится, шлюпку?

— Какой разговор? Когда она вам нужна?

— Скорее всего, завтра… завтра утром. Хочу порыбачить. Конечно, если у вас у самого нет такого намерения.

— Моя шлюпка всегда к услугам моих друзей. Я оставил на яхте Эрнесто. Если утром вы увидите его раньше меня, передайте, что я разрешил вам взять лодку.