Джей Макинерни - Модельное поведение

В отличие от Брук, мои родители никогда не переживают. У них переживательные мускулы давно атрофировались. Каждую осень они приезжают на недельку в Нью-Йорк. Вот и теперь, через несколько дней, они приедут к нам на День благодарения. Жрать, жрать, жрать.

— Как могут люди, прожив несколько лет вместе со своими соседями, взять однажды и прирезать их? — вдруг спрашивает Брук. — Что с ними происходит, где этот чертов рубильник для моральных устоев?

— Это ты уже про Руанду?

— Именно это меня и вводит в депрессию. И там и там ситуация была одинаковой.

Лишенный дара озарения и проницательности, я стою, держу кружку перед ее губами, наклоняю. Другой бы попытался отвлечь ее от этих идей фикс, но когда моя сестра не в депрессии, она говорит о булевой решетке, икосаэдральной симметрии с таким энтузиазмом, что ей хочется вставить в рот кляп.

Моя сестренка, моя пацанка с коэффициентом интеллекта, равным температуре Венеры.

Пока Брук смотрела спецприложение к «Найт-лайн» о военных преступлениях, я выскользнул из дома, притормозив около банкомата, чтобы вытянуть из него пару сотен долларов, за вычетом которых сумма на моем счету составила триста семьдесят один бакс с мелочью. Надо выставить счет журналу. Я решил позвонить Джереми как возможному сообщнику в том, что последует далее. Меня приветствовал автоответчик: «Привет! Либо меня нет, либо я сижу здесь и слушаю, кто Вы такой, прежде чем снять трубку. Так что если не боитесь быть забракованным, давайте оставьте сообщение после звукового сигнала».

Я представился членом комитета, распределяющего награды фонда Макартура среди гениев.

— Если ты снимешь трубку в ближайшие десять секунд, то получишь ежегодный грант в шестьдесят тысяч долларов, не облагаемых налогом, сроком на пять лет за вклад в литературу. Но только если ты ответишь немедленно!

Что это значит, когда твои друзья и родственники не хотят отвечать на твои звонки?

Так, ловим тачку до «Олимпа», по крайней мере, там портье во фраке сделает вид, что рад видеть меня («Добрый вечер, сэр!»). Его дружелюбие так велико, что я чувствую себя обязанным дать ему пять баксов сверх тех пятнадцати, что заплатил за вход.

Я попадаю во вселенную сдвоенных сфер, силиконовый рай. Здесь можно вернуться в античные времена, когда куски мрамора высекались из недр земли в окрестностях Каррара и приобретали сходство с божествами. Теперь это живая плоть, при помощи хирургов и индивидуальных тренеров приобретшая божественные формы. Смотрите, здесь Кассандра с темно-рубиновыми волосами танцует с плешивым карликом — ее соски у его носа. И Деметра потрясает своими прелестями для трех зачарованных японских бизнесменов. Kirei, desu ne? А где моя персональная богиня, неземная Паллас? Незнакомая девушка-администратор в белых подвязках приветствует меня и ведет к столику. Протискиваясь между японскими бизнесменами — раз! — сталкиваюсь с японским джентльменом, да так, что он обливает питьем свой темно-синий костюм. Domo Summimasen.

Наконец я выследил ее за три столика от себя танцующей на столе для престарелого типа в костюме в белую полоску. С этого расстояния его кожа казалась чешуей, волосы росли клочками, и я был почти уверен, что он рогат. С тревогой я наблюдал, как Паллас склонялась к нему все ближе и ближе, ее исключительного качества и натуральности груди подрагивали в нескольких сантиметрах от омерзительного существа.

Неожиданно видение заслонила вселенная голубых блесток: «Привет! Я Айзис. Не хочешь потанцевать?» Она очень мила. Смуглая барышня с длинными, словно из обсидиана выращенными волосами, без всяких там пшеничных снопов под мышкой — чего можно было бы ожидать от богини плодородия. Я почувствовал себя мерзко, отвергнув ее предложение, хотя и знал, что как человек, зарабатывающий тысячу долларов за ночь, она вряд ли восприняла это близко к сердцу. Это лишь принцип работы в подобном месте: делать вид, что тебя лично что-либо волнует. Как можно отказать прекрасной девушке, которая хочет танцевать обнаженной перед вами, только вами и ни перед кем больше? В конечном счете сказочно эффективный принцип. Но если я не буду беречь свой капитал (по двадцатке за танец), я могу обанкротиться за десять минут, а я поклялся дождаться божественной Паллас. Куда делся старый ценник «Десять центов за танец»?

Официантка облегчила мою кредитку. Спасибо, а то она слишком оттягивала карман. Без налички или с ней, я все равно бы дал сотню баксов тому, кто пообещает уничтожить все копии песни Рода Стюарта «Я кажусь тебе сексуальным?», которая сейчас звучит, приводя в движение по соблазнительной параболе дюжину тазобедренных суставов и несколько дюжин подвесных желез.