Джей Макинерни - Модельное поведение

Меня всегда веселит, когда кто-нибудь начинает расспрашивать меня об актерах, у которых я брал интервью: «Какой он в жизни?» Единственный честный ответ на подобный вопрос: «Какой он? Господи боже, да он же актер!»

Прямо сейчас я пытаюсь написать статью о Чипе Ральстоне, мальчикоподобной кинозвезде, но у меня не получается его отловить, хоть он якобы согласился дать интервью. Но его агент, его менеджер и его ассистент — все ведут себя весьма уклончиво, а его пиар-менеджер и вовсе явная сука. Может, он помнит мою нелицеприятную рецензию (восемнадцать с половиной баллов по шкале отрицательных эмоций), которую я накропал пару лет назад для «Токио бизнес джорнал» на его второй фильм, где написал, что лучше всех сыграл в этом фильме его автомобиль, английский гоночный «остин» с сексуальными электроприводными колесами и низким гудком? Но для меня большое открытие, что эта толстая задница умеет читать.

Когда я сказал Филомене о предполагаемом интервью, она прокомментировала:

— Я слышала, что он болван.

На что я ответил:

— Фил, детка, он — актер .

Забыв, что Филомена всеми фибрами души стремится стать именно актрисой.

— Вот это да! Это, должно быть, очень интересно — встречаться со всеми этими знаменитыми людьми, — щебечет Дон. Ее пальчики порозовели на склонах горы Олимп оттого, что всегда держат напитки со льдом.

— Ну, типа, — отвечаю я. — А еще я пишу книгу об Акире Куросаве. Режиссере, — добавляю на всякий случай.

В принципе, это почти правда, несмотря на то, что на данный момент я завяз в середине первой главы.

— М-м, у нас тут много японцев…

В конце концов я вижу скользящую ко мне Паллас — видение в золотых блестках с сияющими волосами.

— Привет, Коннор.

То, как она произносит мое имя, совершенно лишает меня воли.

— Хочешь, чтобы я для тебя потанцевала?

Она так прекрасна, что я до боли стискиваю зубы, глядя на нее.

— Пока нет, — выпаливаю я, — давай сначала выпьем.

Я знаю правила: она тянет полу своего длинного облегающего сверкающего платья вверх, по синусоиде божественной ноги, и я вношу депозит в виде двух двадцаток за ее подвязку в надежде, что это задержит ее ненадолго.

Паллас садится рядом со мной.

— Что хорошего слышно? — это ее традиционное приветствие, выражение, импортированное из родного Кентукки.

— Слышал, чем закончилась «Пармская обитель», но вряд ли хочу надоедать тебе этой дребеденью.

Она улыбается, безразличная к моей жалкой попытке уравновесить властные отношения.

— В оригинале это произведение написано Стендалем и известно как «La Chartreuse de Parme». Не путай с «Пармской столовкой», книгой о влиянии средневековой пищи на развитие готических контрфорсов, которую я скоро напишу, или с романом «Пармский грузчик», который могу рекомендовать тебе как самую похабную и мерзкую книжку на свете.

У меня всегда были готовы разные ответы на ее традиционный вопрос, и она всегда слушает и улыбается, как врач в присутствии забавного и безвредного лунатика.

— Пойдем завтра в театр, — предлагаю я, — у меня билеты на новую пьесу Ники Сильвер.

— Не, я работаю. А это тот парень, который снимается в «Смертельном оружии»?

— Не совсем.

— А здесь был Чип Ральстон пару ночей назад, — говорит она. В глазах — восторг.

— ЧИП РАЛЬСТОН?! — представьте мое возбуждение. — Я ищу этого засранца уже две недели. Ты уверена, что это был Чип Ральстон?

— Он был очень мил.

— Тогда это был кто-то другой.

— Нет. Правда. Он… — она делает паузу, чтобы освежить свои впечатления, — душка.

— Душка? Что это значит?

— Он был, ну знаешь, как самый обыкновенный парень.

— «Как» — наиболее значимое слово в твоем замечании. Он лишь имеет сходство с человеческим существом, часто даже исполняет роли некоторых из них, но в действительности он — злобное маленькое дерьмо с раздутым от силикона эго. Заметь, я надеюсь, что он ниже тебя ростом. А он, случаем, не оставил тебе своего телефона, а?

— А чего ты так завелся, что такого тебе сделал Чип Ральстон? — поинтересовалась Паллас.

Что он мне сделал? Все. С места в карьер: он бесит меня тем, что усложняет мне жизнь, не отвечая на мои звонки. В более глобальном контексте, он засосал уже в себя столько славы, и денег, и поклонниц, сколько в другой вселенной могло выпасть на долю партии парламентского большинства. Обобщая: это не вопрос симпатии или антипатии по отношению к кинозвездам — они, как погода, — но этот парень и вправду начинает меня бесить!